Сказки и легенды пушкинских мест - страница 16

Вот этот Иван: „А уж што во што не стане, а пойду жену разыскывать“. Вот он пошел разыскивать ону; идет дорогуй, встрецае два парня. Идуть эты парни и ругаютца. Вот, потом и говорит один: „Пойде́м [не „ё“] до встрешника, он наши дела разбере“. Он приходя: „Што у вас об чем?“ — „Да вот разбери наши дела. Нашли мы вдвух ковер-самолет и шапку-невидимку — и вот нам не поделить никак. Подели ты нам!“ — „А што, говорит, это составляе ковер-самолет?“. Он и говорит: „Вот, говорит, только эты винты развинтить — и тогда можешь лететь! А шапка-невидимка — куды хошь можешь идти — только надень шапку — никто не виде“. — „Ну вот, говорит, так дайте, я испытаю“. Потом он сицас взял, винтики развинтил, сел на этут ковер, шапку надел, поднялся и до свидания — им и поделил!

Прилетае в этот город, где евоная находится хозяйка. Допросился тама в городе, што где такая Аннушка находится. Говорять ему: „Она, говорить, сидить в остроги“. Он и спрахывал: „По какому смыслу ее посадили?“. Яму и говорять: „По этому она посажена, што она вышла замуж за православнова“. Вот он ожидал покудова ей пишшию понесут подавать. Вот понесли пишшию подавать, он взял надел шапку-невидимку и вот сзади за ним пошел. Взошел туда — нихто ево не виде. Потом ей пишшию подали и опять затворили, а он остался там. Ну, вот сдел шапку-невидимку — увидала хозяйка, крепко захватила за шею: „Ах, Иван, Иван, как ты попал? Ведь ты пропал тут. Пушшай бы я одна пропадала, цым и ты“. Он и говорить ёй, што справляйсе, завтра, говорит, будем дома. Она и говорит: „Как же мы будем дома? Я и не верю“. Он сделал ей пример, надел шапку там. Ну, она поверила. Назавтра пишшию принесли. Оны в тот момент и отправились — и никто их и не видал. Вот и прибыл Иван домой с хозяйкуй.

Три сестренки чесали в байне лен. Онна и говорить: „Вот если б меня государь замуж взял, я б весь мир бы одела одной ллиной“. А вторая говорить: „Что это, говорит, это не́што такое! Если б меня взял, тогда я одной ржиной все войска прокормила бы“. А третьяя говорит: „Это все, говорит, нешто. А меня если б взял бы, я б, говорит, родила трех сыновей: руки по локоть, ноги по колено в золоте, а во лбу месяц, в завойке звезды“. В то время государь ходил по охвоты и слушал. Вот потом он и решился взять лучше эту взамуж, которая трех сыновей родя. Ну, государь и взял, обвенчался на ей.

Потом эты сестренки разгневались на ону. Как ей родить приходило время трех сыновей, подкупили бабку-волшебницу, штоб как эту сестренку сверзить. Государь тое время был отправился в прочие державы, как ей время родить. Бабка-волшебница, как она родила трех сыновей, явилась бабить, и потом отписывають государю письмо, што вот бралась твоя царевна родить вот таких-то сыновей по колено в золоте и руки в се́ребре — родила на то место каких-то дикарей, на людей не похожо, как все равно, как зверье. Государь пише письмо, что до мово приезду штоб куда-нибудь ону деть. Ну, вот ону взяли с малым въюношам, заковали в боцку, пустили на морю, и эты въюноши росли не по годам, а по часам. Эта боцка несколько время плавала по изморью. Приплыла к онному острову. Малый въюнош и говорить в боцке: „Маменька моя, бласлави меня“. Мамушка ево бласлави[ла]. „Бох вас блаславляе“. Уперся ён в боцку своим ногами, выбил дно, вышли на этот во́стров.

На этом вострове ходють они и просють: „Маменька, бласлави нас“. — „Бох вас блаславляе, сынки“. Вот потом оны стали работать. Состроили себе дом. Живуть в этом доме. Ездили корабли на пристани и вудивлялись, што такой дом стал здесь. Приезжают в эту царство рассказывають государю: „На таком-то острове выстроен дом и такой либопытный. И стоить на этом вострови дуб, и на этом дубу три въюноша. Вверьх идуть — песни поють, вниз идуть — сказки говорять“.

Государь антерес поимел доехать до такого острова. Он поехал на этот остров. Приезжая на этот востров, видя на этом дубу — да! вверьх идуть въюноши — песни поють, вниз идуть — сказки говорять. Потом взоходи он — увидала царевна, што приехал государь, заходя в эту комлату — сидить царевна. Потом он и смотря на