Сказки и легенды пушкинских мест - страница 8

Жил купец с купчихой, и была у их дочка. Приехали разбойники в сваты. Ну, родители ону согласны были отдать. Потом она хотела узнать о сватах. У ней была собачка зна́тная; собачка вперед, она за ней. Оны ишли-ишли, в дремучий лес пришли. Стоит хороший дом. Она постучалась, выходит старушка. „Милая моя, как ты сюда попала? Как мне тебя буде спасти. Здесь живуть разбойники, двенадцать человек их. Занимаются этым делом оны: только что женются да и казнять жен. Я все ж таки думаю тебя спасти. Полезай, моя милая, под кровать (она уже ее в комнату ввела), там сундуки, спрячься за сундуки и лежи тихо, не дыши. Покуда оны придут, свое дело обделают. А ты лежи, покуда я застучу, я буду кота выпущать. Тогда ты выбегай“.

Оны приехали. Привезли себе по барышне.[1] Потом оны пили, танцовали там и беседовали. Потом оны уж говорят: „Теперь, братцы, полно нам гулять, надо за дело браться“, — и начинають их рубить [барышень]. Потом их срубили, и от одной барышни рука откатилась с перстнем под кровать, к той девушке, которая под кроватью лежит. Она тихонюшко-тихонюшко да и прибрала эту руку, в карман себе взяла. Оны уже стали вкладываться спать. Говорят: „Нам завтра опять за одной ехать!“ Она думает: „Нет, я вам не попадусь!“ А потом, как они уснули крепко, захрапели, тогда старуха разбила горшок, застучала сковородником, кота пошла выпускать, тогда в этот момент эта барышня спеша́лась тоже за порог бежать. Ну, она спаслась и бежала так дальше, не оглядывалши до са́мого дома.

Тогда назавтрее приезжали за ней женихи са́мые ж эты. Ну, все ж таки она своим родным рассказала, как с ней было все. Все ж таки их приняли, за стол посадили, как следуе. А стража была уже везде приготовлена. Вот она говорит: „Господа, позвольте вам теперь рассказать мой сон“. Оны сказали: „Глупости, что это сны говорить? Мы им не верим. Что это сон, совсем не нужно?“ А яеные родные говорят: „Ну, пожалуста, пожалуста, расскажите!“ Ну, она стала рассказывать, как она ходила в лес, что там видела (все про них, как что было). Оны этому не доверяют. Тогда она выбросила на стол руку с перстнём. Тогда оны вскочили и разбежалися, куда кому ближе. Все ж таки их захватили тогда.

Старик со старухой жил. И был у их сынок Тимофей. Заходила молодежь за им. Бы́ла гулянка в деревне. Кричали ево, гулять ишли. Он обратно им кричал: „Подождите, сейчас справлюсь“. Все ж таки он не успел с ним справиться, оны ушли. Тогда ён пошел один. Иде он мимо бани, горит там огонек. Посмотрел он в окошке, зарисовала [заинтересовала] ево — это барышня хорошая сидит. Тогда он пошел к ей в баню туды. Когда он в баню вошел, оны друг другу понравились. Тогда он сел к ей за стол. Там пите́нья, яде́нья, всево много. Тогда оны угошшались там, сколько оны проводили время. Тогда наверно им настала пора; она говорить: „Довольно нам тут проводить время — пора уходить“. Когда оны вышли, распрощались. Тогда он пошел домой, а она — как тут назвать — провалилась или што. Она была проклятая, не могла после двенадцати часов на земле оставаться.

Ну, потом на другую ночь опять таким способом, за ним заходють. Он опять же так кричить: „Подождите, я еще не справилши“. А яны кричать: „Ты вчерась не был, опять не пойдешь наверно“. А старуха выскочила на улицу и спрашивае их молодежи: „Неужель он вчерась не был?“ А яны говорять: „Да не́ был“. Так молодежь пошла. А отец с матерью пошли за ним караулить сзади. Тогда он как ишел, так опять в баню к этой барышне. А старик со старухой поглядели в окошецко в бане. И говорит со стариком, што надо ехать за священником. Ну, потом оны съездили и привезли. Приехал поп и дьякон. Тогда оны пошли туда в баню, обошли кругом бани, тогда полезли в баню. Тогда сын сбляннел и встал, а она бросилась к им, и выходила сама из себя, не знала, што сделать. А поп все поёт, а дьякон — распев.[2] Потом она страдала-страдала, скланула к попу голову, а он все читае. Потом оны отчитали яну: она была проклёныш. Взяли ее к себе жить. Тогда оны с сыном их обвенчали.

Стали оны милу[о] жить. Потом оны пошли на работу. Махнула она серьпом во все четыре стороны. „Слуги мои верные, работайте мне так, как тятьке да мамке работаете“. Тогда их же поле сработалось, можно сказать, в один день. На них народ смотрит — только бабки становять. А потом понес ей Тимофей обедать и смотрит, что все поле сжатое стоит. Да что это такое? На последней нивке уж она. Сели оны обедать. Потом летает ворон и каркае. Она и говорит: „Это нас в гости зовут родители еёные“. Потом оны пришли