Сказки и мифы Океании - страница 10

В качестве культурного героя типа Прометея Мауи добывает из подземного мира у своей прародительницы огонь (чуть не спалив при этом землю), таро, чудесный крючок для рыбной ловли. Этим крючком он вылавливает острова. Кроме того, Мауи (по некоторым вариантам) поднимает небесный свод, замедляет бег солнца (регулирование сезонов), усмиряет ветры, имеет отношение к появлению батата и кокосовых орехов (выросших из головы мифического угря, убитого Мауи), к изобретению копья, к происхождению собак (он превратил в пса мужа своей сестры). Вылавливание островов Мауи является мифическим прообразом рыбной ловли, а поимка солнца — ловли птиц. Окраску и другие особенности птиц этиологически связывают с мифом о добывании Мауи огня. Чисто прометеевским духом пронизана неудачная попытка Мауи победить смерть. Богиня ночи убила Мауи, и с тех пор смерть осталась в нашем мире. Этот эпизод совершенно не похож на этиологию смерти в Меланезии. В цикле Мауи рассказ о происхождении смерти подчеркивает ограниченность сил Мауи. Так же как знаменитый герой сказаний древней Месопотамии Гильгамеш, Мауи не может преодолеть смерти, поскольку он герой, полубог, но все же не настоящий бог. Так же как Прометей и Гильгамеш, Мауи не лишен богоборческих тенденций. Трюки Мауи тесно связаны с его «культурными» деяниями. Он использует хитрость в общении со своей демонической прародительницей как средство для добывания огня, рыболовного крючка, ловушки для птиц и т. п., а также в отношениях с родителями и братьями. Он, например, искусственно продлевает ночь, чтобы выследить, куда уходит мать. Этим Мауи отличается от многих трикстеров в фольклоре Америки или Африки, даже Индонезии — как правило, полузооморфных, которые применяют свою хитрость главным образом для добычи, с эротическими целями и т. п. Даже как трикстер Мауи остается в пределах мифологического эпоса, не переходя в сказку о животных, анекдот и т. п.

Хотя сказания о Мауи в целом следует рассматривать как своего рода мифологический эпос, в них (и это как раз характерно для всякого мифологического эпоса, коль скоро миф развернут в некое художественное повествование) имеются отчетливые черты, заслуживающие наименования сказочных. Ярким примером является выбор самого невзрачного предмета по совету чудесного помощника в эпизоде с получением рыболовного крючка у бога Тонги (в тонганской версии). Элементы сказочной идеализация проявляются в истории Мауи в том, что он недоносок, завернутый в волосы своей матери и выброшенный в море, затем воспитанный морскими духами и своим «предком» (ср. мальчика, выброшенного в источник или кустарник и ставшего затем культурным героем в фольклоре американских индейцев); а также младший брат, которому завидуют, которого третируют, но с которым не могут сравняться старшие братья (ср. сказания о Тагаро в Меланезии).

Учитывая меланезийские и микронезийские параллели, сказания о Мауи можно считать одной из древнейших частей полинезийского фольклора.

В большей части Полинезии с Мауи связаны популярные сказания о Хине, которая обычно представляется как сестра (реже — жена) Мауи. Как уже указывалось, этим именем называют в генеалогиях первую женщину. Не исключено, что связь образов Мауи и Хины определяется тем, что и Мауи иногда трактуется как первопредок, хотя в большинстве конкретных сказаний как о Мауи, так и о Хине тема первопредков отсутствует. Хина иногда» рисуется, подобно Мауи, недоноском, выброшенным матерью в море. Такой образ не знающего своих родителей недоноска в генезисе может сочетаться с представлением о первопредке, во всяком случае не противоречит ему. «Воспитателем» Хины в ряде вариантов выступает ее брат Рупе (букв.: древесный голубь). Один из широко распространенных сюжетов о Хине — преследование ее мифическим угрем (Туна-роа) во время купания, убийство угря каким-либо «героем», захоронение угря Хиной по указанию самого умирающего и появление кокосовой пальмы из его головы. В наиболее полной поэтической версии с Туамоту убийцей угря является Мауи. Эротический элемент в сочетании с этиологическим мотивом происхождения кокоса и с предписанием угря указывает на магию плодородия, на ритуальную основу этого мифа (ср. австралийский миф о сестрах Ваувалук и радужном змее и культ Кунапипи). Этиологические мотивы «кокос из головы» и, наоборот, «голова из кокоса», как уже отмечалось, повсеместно распространены в Океании. Заслуживает внимания и тотемическая окраска образа гигантского угря. В самоанской мифологии фигурирует мифический угорь, проглатывающий своих братьев (ритуальная черта, указывающая на обряд инициации). Этот угорь связан с хтоническими силами (Пулоту) и одновременно выступает как предок. Тотемическую окраску безусловно имеет и образ Тинирау (Синилау), возлюбленного Хины (Сины). Тинирау (известный повсюду, особенно на западе и в Новой Зеландии) может принимать форму рыбы или кита и и некоторых местах (на Мангаиа, например) считается «хозяином» рыб. Су шествует несколько вариантов сказания о завоевании им Хины, которую родители всячески оберегали (иногда, наоборот, родители ее ругают или прогоняют и она приплывает на черепахе к Тинирау), о взаимоотношениях ее с другими женами Тинирау, о Коре — сыне Хины и Тинирау. В этом цикле известное место занимает жрец Кае, которого Тинирау призвал для «посвящения» сына. Кае затем коварно убил и съел кита, который по приказу Тинирау отвозил его на родной остров. Тинирау отомстил жрецу за нарушение запрета, погрузив его предварительно в магический сон и перенеся в свой дом.