Сказки, найденные в траве - страница 5

Вку-усные камешки!

Идём с дедушкой из леса, и вдруг дождик припустил. Куда бы спрятаться?

Пригнул я голову — и скорей назад, на опушку. Сунулся под берёзу — капает! Перебежал под осинку — всё равно льётся!

А дедушка стоит под невысоким деревом. Трубочку свою курит. И видно — ни одна капля не попадает на него, будто он под настоящей крышей.

— Дед, что это за дерево?

— Запомни. Называется — вяз. Глянь, какие листья...

И пригнул веточку.

На ней листья зубчатые, и так они плотно сидят, так хитро разместились, что ни одного просвета. Впрямь, будто сплошная зелёная крыша.

— Деревья-то все разные, говорит дед. — Одно любит в тени расти. Другое — на открытом месте. А вяз особенно любит солнышко, и листья так развернёт, так разместит, чтоб ни лучика не пропустить.

— Значит, у него для солнышка такая крыша?

— Для солнышка. Но и от дождя можно спрятаться!

Вышел я из дому, а над всей нашей деревней — дым. Не пожар ли начался?

Побежал смотреть.

А дым, оказывается, валит из колхозного сада. Ночью стукнул заморозок, и, чтоб деревья не пожгло, наш садовник развёл костры.

Окутались дымом деревья, будто в пуховые платки завернулись. И перетерпели холодную ночь.

Сейчас догорают костры.

Солнышко выглянуло, воздух теплеет. Звенят в саду пчёлы, перелетают с одного розового цветка на другой.

Садовник дядя Гриша посмеивается:

— Это они считают, сколько яблок уродится в саду!

Я спрашиваю:

— Ну и сколько?

— Да вот, — говорит, — уже неделю считают, а сосчитать не могут...

Вот будет у нас урожай!

Есть у нас коза Матрёна.

Я уже этой Матрёны не боюсь, хотя она очень рогатая и нахальная. Чуть зазеваешься, она тебе и наподдаст... Исподтишка действует.

Дедушка говорит:

— Отведи Матрёну к оврагу. Привяжи, пусть пасётся.

Нашёл я на дворе колышек. Забил его в землю, привязал Матрёну.

Через неделю смотрю — из колышка, забитого в землю, показались живые веточки с листьями!

Начал расти колышек!

Дедушка говорит:

— Это ива... Очень живучее дерево: сучок воткнёшь — сразу начинает расти.

Я поглядываю на веточки с листьями, радуюсь. Надо же — из мёртвого колышка вырастет дерево. Как в сказке!

Через неделю смотрю — снова голый и мёртвый колышек... Пропали веточки, листья исчезли.

Дедушка говорит:

— Не сообразил, куда они девались?

— Не-а!

— Матрёна съела.

К бабушке моей пришла напуганная соседка Зина, Она птичницей работает.

— У нас, — говорит, — несчастье!

— А что стряслось?

— Да индюшата заболели. Есть не хотят!

— Давай поглядим, — сказала бабушка.

Я тоже за ними увязался. Мне интересно — как собирается бабушка лечить индюшат?

По дороге бабушка расспрашивает:

— Когда вылупились?

— Утречком.

— Чем кормите?

— Кашей на простокваше. И яйцом варёным. Только не хотят!..

На ферме, в отдельной загородке, под электрической лампой сидят индюшата. Сбились в кучку, попискивают. Жалобно-жалобно, будто хнычут.

Перед ними на чистых дощечках каша разложена.

— Где это видано, — бабушка говорит, — отказываться от каши на простокваше?

Взяла в руки индюшонка, посадила перед дощечкой, согнутым пальцем постучала по дощечке: тюк-тюк!

Насторожился индюшонок. Головой завертел.

Бабушка опять согнутым пальцем по дощечке: тюк-тюк.

Тогда индюшонок тоже попробовал тюкнуть. Разок, ещё разок... И вдруг как застучит по дощечке! Как начнёт клевать!

— Ну, подсаживайте к нему остальных, — сказала бабушка. — Теперь все научатся кашу есть.

Нашёл я в канаве дубочек. Махонький!

Кривой прутик, на нём два листа, как зелёные ладошки.

Пожалел и его. Не вырастет здесь, думаю, затопчут его или коза Матрёна съест.

Говорю дедушке:

— Выкопаю этот дубочек и пересажу, хорошо?

— Хорошо, Только дуб пересадки не любит. Копай глубоко, чтобы корешки не порвать и не повредить. Сил не жалей!

А какие тут особенные силы нужны? Это не дерево ещё. Даже не хлыстик. Почти травника.

Нажимаю ни лопату, откидываю землю от дубочка. Много земли откидал, а корень в глубине сидит, не показывается.

Нажимаю на лопату, большую яму вырыл, а корень не кончается, уходит вглубь.

Вот я уже по колени в яме очутился, на руках мозоли набил. Устал, и лопата сделалась тяжёлой...