Сказки острова Бали - страница 25
— Не сердитесь, пожалуйста, — сказал он, — но я передумал. Возьмите свой топор и отдайте мне мое змеиное кольцо.
Отшельник сурово ответил:
— Не говори глупостей! Ты сам хотел поменяться. За кого же ты меня принимаешь? Я не ребенок, чтобы играть с тобой в мену. Ты видишь, у меня седые волосы. Я не занимаюсь пустыми забавами. Что сделано, то сделано.
Хочешь не хочешь, пришлось Прыщику идти дальше голодным. Шел он, шел и пришел к заброшенному храму. Стена, окружавшая храм, была покрыта мхом и папоротником, лианы опутывали храмовые строения и алтари, а сквозь ступени к трону солнца[54] проросло целое дерево. Мальчик решил очистить храм. Он вытащил свой резак, соскреб мох и папоротники, а потом велел топору срубить молодое дерево, проросшее в ступенях, и другие деревья, окружившие храм, чтобы снова, как прежде, храм стоял на прогалине, открытой лучам солнца.
Это, должно быть, был очень святой храм, потому что у пагоды было одиннадцать крыш. Когда мальчик все расчистил, он захотел поклониться божеству, но внезапно начался проливной дождь, и пришлось укрыться под пагодой[55]. Только когда дождь кончился, мальчик вышел из-под пагоды и сел перед ней, сложив ладонь к ладони.
Тут раздался голос из незримого мира:
— Мальчик, кто тебе велел очистить мой храм?
— Никто, досточтимое божество. Мое сердце велело мне сделать это.
— Что ты хочешь в награду?
— Я слишком глуп, чтобы решить это, всеблагой. Тогда продолжай свой путь, а я позабочусь, чтобы все тебе удавалось.
Мальчик очень обрадовался и бодро пошел дальше. Скоро он дошел до обработанных полей. Но что-то в этой местности было не так. Среди бела дня деревенские улицы пусты, да и на полях ни души. Только на базаре сидела старушка, торговавшая рисом. Она взглянула на мальчика, тощего, покрытого чирьями, и спросила:
— Хочешь поесть? Сегодня у меня все равно нет покупателей.
Хочет ли он есть! Еще бы! Она дала ему большую миску риса[56], и вот, когда он наелся, он спросил старушку:
— Что тут делается, матушка? Куда подевались люди? Старушка со вздохом ответила:
— Худо здесь, паренек. Каждый день прилетает огромная прожорливая птица Гаруда[57] и уносит людей. Поэтому никто не решается выйти. А теперь эта страшная птица потребовала принцессу, не то она сожрет раджу и его супругу. Если ты немного подождешь, увидишь, как торжественно понесут принцессу к месту для жертвоприношений.
— Какой ужас! — сказал Прыщик. А про себя подумал: «Кто знает, может быть, мой топор поможет общему горю?»
Тут раскрылись ворота дворца и медленно, печально из него вышло шествие. Принцессу несли в паланкине, одетую во все белое, потому что она посвящена была смерти. За носилками шли жрецы и слуги. Они пели торжественные погребальные песни и то и дело с опаской поглядывали на небо, не летит ли уже Гаруда. Прыщик пошел вместе с ними и дошел до кладбища[58]. Здесь принцессу уложили на бамбуковый помост и отошли подальше. Все, кроме Прыщика. Когда придворные исчезли, он взобрался на помост к принцессе. Она удивленно спросила его:
— Что ты здесь делаешь? Поберегись, иначе Гаруда и тебя съест. Беги прочь, пусть чудовище найдет только меня.
— Простите мне, досточтимая принцесса, но я не могу вам повиноваться. Я хочу убить Гаруду.
Ты решил сразиться с Гарудой? — Принцесса села, не веря своим ушам, и во все глаза разглядывала Прыщика.
— Да, я решил убить Гаруду.
Тут луч надежды промелькнул на лице принцессы. Разве не случаются на свете чудеса?
— Друг, — сказала она, — если ты спасешь меня, я всю жизнь буду служить тебе.
Прыщик стоял перед принцессой в повязке из мешковины. Но она была на пороге смерти, и ей было все равно, как он выглядит: этот паренек обещал ее спасти.
Внезапно тень от крыльев огромной птицы закрыла половину земли. Но прежде чем туловище достигло помоста, мальчик приказал своему чудесному топору отрубить Гаруде голову, и топор одним махом выполнил это приказание. Птица со страшным шумом упала на землю.
Тут выбежали из своих домов люди, жившие поблизости, и заполнили кладбище. Они кричали от радости. Погибло чудовище, каждый день пожиравшее их братьев, сестер, детей! Ударили в деревянный колокол