Сказки острова Бали - страница 46

— Цветок и Цветик, никто лучше вас не позаботится о Самоцветике, не нужна нам никакая мачеха. Я больше никогда не женюсь.

Жил когда-то художник. Он только и делал, что рисовал. Он не работал на поле, не ухаживал за кофейными посадками, никто не видел его с товарами на базаре, и оружия он никогда в руки не брал. С утра до вечера он рисовал и рисовал. Но зато рисовал он очень хорошо.

Однажды его призвали ко двору раджи Клунгкунга[85]. Он послушно явился во дворец и почтительно сел перед властителем.

— Что угодно вашему величеству от вашего слуги? — спросил он.

— Мне угодно было, художник, позвать тебя, чтобы ты нарисовал мой дворец. Ты должен изобразить все здания, все, что находится внутри дворцовой стены, и, кроме того, должны быть видны все статуи и резьба.

— Ваш покорный слуга повинуется!

Художник взялся за работу. Он начал с входных ворот, похожих на каменную гору, на вершине которой — корона. Из пышной листвы выступали головы чудовищ с выпученными глазами и раскрытыми пастями. Все это он точно срисовал, а также стражей у ворот, статуи великанов-людоедов, которые должны были отгонять все зло от царского дворца. И две причудливые фигуры в европейской одежде, в высоких шапках, с висячими усами, как у китайцев[86]. Высокие шапки, усы — все он нарисовал. А также зверей и небесных дев, которыми ваятель украсил стены дворцового святилища. Потом блестящие изразцы и опять страшные головы чудовищ. Резные цветы и листья — ничего не забыл.

Покончив с входными воротами и дворцовой стеной, он стал рисовать дальше. Огромная золотая птица таинственно глядела на каждого посетителя, вступавшего в большой павильон для приемов[87]. Художник срисовал и ее, и великолепные красно-золотые потолочные балки на заднем плане. Не пропустил он и дворцового храма: алтари, кумирня, башенка с крышей, украшенной оленьими рогами[88], большое каменное строение с богатой резьбой, трон бога солнца с мировым змеем и черепахой[89], и великолепная пагода с одиннадцатью черными крышами, и даже магнолия с узловатыми голыми ветвями и белыми цветами попали на рисунок.

Через месяц все было готово и передано радже; властитель Бали пришел в восхищение. Он вскрикивал от радости, разглядывая каждую мелочь, которую узнавал; он позвал придворных и показал им картину. Художнику было дозволено доесть с царского блюда — а это было очень большой честью! Царь угощал его благоуханным бетелем из собственного прибора. В тот же день раджа дал новый заказ.

— Слушай, художник, — сказал он. — Раз ты оказался таким умелым, попробуй нарисовать мою жену. Если и это тебе удастся, то ты подлинно первый в своем искусстве.

— Великий государь, если мне будет разрешено хорошенько вглядеться в вашу супругу, я надеюсь выполнить ваше желание.

— Пусть будет так.

Царица оделась в свое лучшее платье. Художник внимательно вгляделся в нее и нарисовал. Это было, пожалуй, проще, чем срисовать целый дворец со всеми его статуями и резьбой. Портрет был вскоре закончен, и художник отдал его радже.

Тот онемел от сходства и снова богато одарил художника. В тот же день раджа дал ему следующий заказ.

— Слушай, художник, — сказал он. — Ты действительно великий мастер. Пойди теперь в лес и срисуй лесных зверей: оленя, тигра, оленька и других — все они пусть будут на картине.

— Как прикажете, великий государь.

Художник пошел в лес и вскоре увидел тигра. Человек залез на дерево, чтобы хорошенько разглядеть зверя, прежде чем рисовать его, совсем так, как разглядывал царицу. Тигр застыл от удивления. Таких повадок он у людей еще не встречал. Они или охотились на него, или бежали, а этот человек его созерцал. Зверь оставался неподвижным, и человек набросал его очертания. Потом он поблагодарил тигра за то, что тот хорошо позировал, и каждый пошел своей дорогой.

После тигра художник встретил оленька, самого пугливого из зверей, но и оленек понял, что этого тихого человека нечего бояться, и позволил срисовать себя: большие глаза и стройные ножки.

Между тем слезла с дерева большая волосатая обезьяна-мать с маленькой обезьянкой, висевшей у нее на шее.