Сказки по мотивам русского фольклора - страница 16
— А ты попробуй, — сказала Ягишна.
И суму с плеч сняла.
— Нет, сначала давай потягаемся — что перевесит: мой кувшин или твоя сума, — нарочно заупрямился Иван-царевич.
Положил он бревнышко на камешек. На конец бревнышка ведьма Ягишна суму свою свалила и говорит:
— Если твой кувшин моей сумы не перетянет, ты меня на Русь поведешь, мою суму понесешь!
— Ан не бывать, ведьма, по-твоему! — вскричал Иван-царевич.
И поставил кувшин на другой конец бревнышка.
Кувшин сразу вниз так потянул, что сума с бедой взлетела выше облака. А оттуда в море ухнула. Всколыхнулось море — и нет сумы, как не было.
Взвыла ведьма тогда на весь белый свет:
— Чую, чую, что в кувшине живая вода! Знаю, знаю, кто тебе дал!
Замахнулась злая ведьма клюкой каменной. Хотела кувшин разбить. А Иван-царевич кувшин подхватил — бежать. За ним Ягишна — догонять. Она бежит, ногой костяной загребает, приговаривает:
— Забью царевича клюкой до смерти! В сырую землю втопчу его косточки!
И догнала бы злая ведьма Ивана-царевича, да откуда ни возьмись очутился перед ним вещий конь. Иван-царевич — в седло, вещий конь — на дыбы и вскачь! Только прах из-под копыт летит, из ноздрей дым валит, из глаз искры сыплются.
А ведьма Ягишна сзади бежит, не отстает, приговаривает:
— Догоню, догоню! Затопчу, затопчу! И коня и всадника!
Скачет, скачет Иван-царевич на вещем коне. Видит: возле избушки две старушки мертвые лежат.
Остановил царевич коня. Выплеснул на них живую воду солнцеву. И вскочили старушки, да не старушками, а красными девицами!
Скакал вещий конь на Русь, через горы и долы перемахивал, Ивана-царевича спрашивал:
— Не страшна ли тебе такая езда?
— Страшна! — отвечал Иван-царевич. — Едва в седле держусь!
Скакал конь через реки и пропасти, Ивана-царевича спрашивал:
— Не страшна ли тебе такая езда?
— Страшна! — отвечал Иван-царевич. — Боюсь поводья из рук выпустить.
А через короткое время очутился Иван-царевич на царском лугу. Вещий конь ему сказал:
— Прощай, Иван-царевич! Кончилась моя служба.
И пропал, как не было. Только седло на земле лежит. А сюда уж народ бежит. А над городом-столицей колокольный звон стоит. Как ни скор вещий конь, а добрая весть проворнее. На Руси всем уже было ведомо: осталась ведьма Ягишна за горами, за дубравами, а сума ее с бедой неминучей в море сгинула.
СЕМЬ СЕМИОНОВ
Жили-были муж и жена. Прожили они много лет, а детей у них не было.
Очень они горевали: вот придет старость, приведет с собой немощи, некому будет тогда их, стариков, кормить, некому о них позаботиться.
И еще семь лет ждали муж с женой детей. И ровно через семь лет родилось у них сразу семь сыновей.
Потому и назвали их всех одинаково — Семионами.
Час от часу, день ото дня росли семеро братьев и наливались силой.
В десять лет Семионы сами в поле работали, не хуже других. К тому времени умерли старики, и остались семеро Семионов одни.
Вот проезжал как-то мимо их поля царь Петр. Видит: пашут семеро ребяток. Удивился царь: «Эдакие маленькие, а тяжелую крестьянскую работу делают».
Приказал привести к нему во дворец всех семерых и пред очи его поставить.
Вот привели Семионов во дворец к царю и перед ним поставили. Смотрит царь на них и никак одного от другого отличить не может. Велел царь своим дворянам хорошенько присмотреться — и те разницы не нашли. Все семеро в одинаковых лаптях, в одинаковых портах, в одинаковых рубашках. У всех семерых глаза синие, башки кудрявые, цвета спелой ржи.
— Будем вас по старшинству различать, — сказал царь. — Кто из вас старший?
Справа выступил один Семион.
— А кто за ним? — спрашивает Петр.
Справа выступил второй Семион.
— Ну, вот теперь сразу видно, — сказал царь, — этот младший, — указал на последнего в ряду.
Потом Петр министрам говорит:
— Мне угодно детей этих при себе оставить, разным наукам и художествам выучить. Думайте, господа министры, кого из них чему учить.
Министры думали, думали. Думаючи вспотели. Наконец главный министр, в парике до плеч, со шпагой до земли, а сам очень малого росту, и говорит:
— Надо, государь, их самих спросить, кто к чему способен.
Царь Петр такой совет разумным счел и сказал: