Сказки Старого Доктора - страница 5

Зарождение трансплантологии или возвращаясь к вопросу о козлиных яйцах

Строго говоря, первую в мире успешную трансплантацию органа произвели д-ра Косма и Дамиан из Асии (Малая Азия), жившие не позднее IV века. Согласно источникам, святые спасли безнадёжного больного, пересадив ему ногу взятую от умершего накануне мавра. Практики говорят, что этого не может быть. Атеисты утверждают, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но так или иначе, житие святых Космы и Дамиана Асийских стало первым документальным свидетельством о трансплантации. Поэтому, мы будем говорить не о первой трансплантации вообще, а о первой трансплантации, проведённой без вмешательства высших сил. Подручными, так сказать, средствами.

Первую экспериментальную пересадку органа животному сделал хирург Э.Ульман в Вене. Он отрабатывал применение сосудистого шва и в январе 1902 г. представил на совет общества хирургов козу с пересаженной на шею почкой собаки. Операция прошла успешно, но через три недели произошло отторжение органа по неизвестным тогда причинам. Спустя десять лет француз Алексис Каррель в Нью-Йорке провел на животных серию блестящих операций по пересадке почек, доказав возможность сшивания сосудов и полного восстановления кровообращения в пришитом органе. Неоднократно предпринимались попытки пересадки органов животных человеку, но все они заканчивались отторжением в течение недели.

В начале двадцатого века были популярны операции по трансплантации человеку половых желез животных. В человеческом организме железы продолжали некоторое время вырабатывать половые гормоны, возвращая былую прыть почтенным отцам семейств. Но вскоре реакция отторжения тканей превращала их в бесполезные соединительнотканные тяжи и всё возвращалось на круги своя. Операции по пересадке желез были просты в исполнении и сравнительно безопасны. Например, в 20-х и 30-х годах в США практиковал небезызвестный «Козлиный доктор» Джон Бринкли, поставивший на поток трансплантацию козлиных яичек. Когда Американская Медицинская Ассоциация попыталась взять шарлатана, пардон, за яйца, выяснилось, что медицинского образования у него нет, а диплом врача – фальшивый.

Анамнез жизни

Будущий доктор Вороной родился 9 августа 1895 г. селе Журавка, Полтавской губернии (ныне Черниговская область) в семье профессора Варшавского университета, члена-корреспондента Российской академии наук Георгия (Юрия) Феодосьевича Вороного. Если вам что-то говорит фраза: «метод обобщенного суммирования расходящихся рядов», знайте, это о нём, о Вороном-старшем. В метрическом свидетельстве мальчик был записан Георгием Георгиевичем. Семья Вороных переехала в Варшаву, где отец Геория преподавал математику в университете. В 1908 г. мальчик остался сиротой – его отец умер в сорокалетнем возрасте от тяжелого заболевания почек. Возможно, именно эта смерть определила в дальнейшем генеральное направление работ Вороного-младшего. Семье пришлось вернуться в Россию и Георгий заканчивал уже Прилукскую гимназию.

В 1913 году Вороной поступил на медицинский факультет Киевского университета cв. Владимира. В годы Первой мировой войны как студент-медик работал в перевязочном отделе Юго-Западного областного земского комитета помощи больным и раненным на войне. А в 1918 году с Вороным приключилась история вполне в духе булгаковской «Белой гвардии»: Недоучившийся студент-медик добровольно поступил в передвижной перевязочный отряд войск Центральной Рады. В конце января 1918 г. он вместе с отрядом добровольцев отправился на станцию Круты (130 км от Киева). Отряд, составленный из юнкеров, студентов и гимназистов, большинство из которых впервые взяли в руки винтовки, должен был остановить движущийся к Киеву отряд балтийских матросов (по другой версии – Московский и Тверской красногвардейские отряды). Впоследствии «Бой под Крутами» войдёт в историографию как «пример героической борьбы украинской молодёжи, не пощадившей жизни ради независимости своей Родины». Однако, скорее это был не бой, а избиение младенцев.

Отряд из 420 человек (в разных источниках от 300 до 700 бойцов) высадили на станции, причём офицеры, не питавшие иллюзий относительно исхода сражения, остались в вагоне и устроили здесь маленькую попойку. Тем не менее, украинцы начали бой весьма достойно: Появившийся в окрестностях Крут отряд красноармейцев (2000 штыков, по другой версии – 4000) попал под обстрел. Студентов поддержали огнём одна или две пушки (есть мнение, что пушки принадлежали большевистскому бронепоезду. Вероятно, они немножко промахивались). Через некоторое время студенты начали отступать к станции, унося нескольких убитых. Красноармейцы, по-видимому, потерь не имели. Оставшиеся в поезде «отцы командиры» дали сигнал к отправлению и стартовали, не дожидаясь всех бегущих ополченцев. А командир красноармейцев долго матерился, обнаружив разобранные железнодорожные пути – это было единственным серьёзным препятствием на пути к Киеву. В разыгравшейся метели отставший взвод студентов по оплошности забрёл обратно на станцию – прямо в руки красноармейцев. Шестерых раненых военнопленных красные отправили в харьковский госпиталь. Впоследствии, исчезновение студентов из госпиталя для харьковских чекистов стало не меньшей загадкой, чем для историков. Остальных – 27 человек – расстреляли. В бою под Крутами Георгий Вороной был ранен. Его выходила молодая медсестра Вера Иосифовна Нечаевская, будущая жена будущего профессора Вороного.