Сказки Топелиуса - страница 23
А маленькая оленья блоха решительно запротестовала против вечной зимы и вечной ночи.
— Как же так, — пропищала она и подпрыгнула во всю свою прыть, чтобы ее лучше видели (недаром она слыла самой бойкой на всей горе), — как же так? Ведь мы собрались сюда, чтобы проститься с ночью. А раз ночь кончится, значит настанет день, и взойдет солнце. Так и раньше всегда было.
— Замолчи, жалкая тля! — заревел белый медведь. Он уже занес лапу, чтобы придавить ее, но вовремя удержался. — Сегодня у нас праздник не такой, как всегда. Сегодня у нас будет настоящее веселье! Солнце никогда больше не взойдет! Солнце погасло! Солнце умерло!
— Солнце погасло! Солнце умерло! — завыли волки, и даже ледяные горы и каменные скалы вздрогнули от ужаса.
А тролли принялись прыгать и хлопать в ладоши так, что даже колпачки слетели у них с головы.
И снова раздался громовой голос горного короля:
— Знайте все — солнце погасло! Солнце умерло! Всё живое на земле будет теперь поклоняться мне — царю вечной зимы и вечной ночи!
Тут уж Сампо-Лопарчёнок не мог удержаться, он вышел вперед и, задрав голову, крикнул во весь голос:
— Ты лжешь, горный король! Солнце не умерло! Я сам видел вчера в облаках его гонцов! Солнце взойдет! И твоя борода еще растает, когда солнечные лучи покажутся над землей. Вот увидишь!
Это была такая дерзость, что все звери замерли в страхе, не смея взглянуть на короля. И верно, на него, было страшно смотреть. Над головой его сошлись черные тучи, лицо потемнело, брови сдвинулись. Наступила такая тьма, что даже звезды в небе померкли.
— Кто ты такой, что посмел придти сюда и спорить со мной? — страшным голосом спросил горный король.
— Почему же мне не спорить с тобой, если ты говоришь неправду, — сказал Сампо-Допарчёнок. — А если ты хочешь знать мое имя — изволь, я скажу его: отец зовет меня Сампо, а мать…
Но горный король не дал ему кончить.
— Для того, чтобы проглотить тебя, мне довольно знать, как зовет тебя отец! — И он протянул свою огромную страшную ручищу, чтобы схватить Сампо-Лопарчёнка.
Но тут вдруг яркие слепящие лучи прорезали тьму и ударили прямо в лицо великану.
Это было так неприятно, что горный король зажмурился и опустил руку.
А в это время золотой край солнца стал медленно и торжественно подниматься над землей.
Солнце осветило горные хребты, ущелья, снежные пустыни, заледеневшие сугробы, осветило всех гномов и троллей, всех зверей и маленького храброго Сампо-Лопарчёнка.
Солнце весело посмотрело всем в глаза, заглянуло во все сердца. И всем почему-то сразу стало весело. Даже тролли с Северного’ полюса, которые больше всех ненавидели солнце, вдруг обрадовались, когда оно взошло. Правда, они изо всех сил жмурили глаза и закрывали лицо ладонями, чтобы не видеть это противное солнце, но всё это было одно притворство, — на самом деле они очень обрадовались солнечному свету.
Дело кончилось тем, что от радости они совсем потеряли голову и даже стали ходить вверх ногами. Это служит у троллей знаком того, что они находятся наверху блаженства.
А горный король не мог и прикрикнуть на них как следует, потому что у него самого понемногу начало таять сердце, хотя добраться до его сердца нелегко даже солнечным лучам. Но что было еще хуже — начала таять его борода, и скоро она бурным потоком побежала по его шубе.
Трудно сказать, сколько прошло времени с тех пор, как взошло солнце, — никто об этом не думал, даже Сампо-Лопарчёнок.
И вдруг он услышал, как за его спиной олень сказал своему детенышу:
— Пойдем, сын мой! Пора! Наше время истекает, надо скорей уходить отсюда, пока волки не смеют нас тронуть!
Тут и Сампо-Лопарчёнок вспомнил, какая опасность грозит ему, если он останется на Растекайсе хотя бы одну лишнюю минуту. Он поглядел по сторонам — олени уже почти все ушли. И вдруг он увидел великолепного оленя с чудесными золотыми рогами. Гордо подняв голову, олень пробирался сквозь сборище волков и медведей, которые, глядя на него, жадно щелкали зубами.
Недолго думая, Сампо-Лопарчёнок вскочил оленю на спину, и они понеслись во весь дух с горы.
В другое время золоторогий олень ни за что не позволил бы человеку сесть к нему на спину, но сейчас ему было не до того.