Сказки заповедного леса [СИ] - страница 4
Но однажды, тихая жизнь этого укромного уголка была нарушена. На берег озера приехали машины, из которых вышли люди. Они громко разговаривали, смеялись, потом перегородили реку сетями. Старую иву, на ветвях которой любили по вечерам сидеть подружки кикиморы — русалки, распилили на дрова. Люди, помыли свои машины, и вылили грязную, воняющую бензином воду в озеро. Евдокия с ужасом увидела, как отчаянно заметались стаи мальков в поисках спасения. На весь лес гремела музыка, к небу взлетали искры от большого костра. Люди достали ружья и начали стрелять по уткам. И тогда Евдокия поняла, что ждать больше нельзя! Она взобралась на камышовый плот, окутала себя заклятьем невидимости, и поплыла к берегу. Выбравшись на знакомую тропку, кикимора торопливо пошагала к Бабе-Яге, домик которой стоял на поляне у старой берёзы. Ещё издали она увидела, что вокруг избушки собрались лесные обитатели. Филин Никифор устроился на большой ветке, Леший Лёня и дриада Адели расположились на упавшем дереве, Баба-Яга сидела на пеньке, а возле неё, обернув лапы пушистым хвостом, пристроилась лиса Лизавета. Водяного не было. Говорили, что Савва Захарович уплыл в верховья реки Звонкой по неотложному делу. Из-за жаркого лета в лесу стало не хватать воды, река обмелела, потребовалось выпустить на волю родники, что были до поры заперты под землёй.
— У нас беда, — обратилась Евдокия к собравшимся, — на берегу моего озера спилили на дрова старую иву, реку сетями перегородили, в уток стреляют. Села я на плот и скорёхонько к вам, за помощью. А вы что собрались? Тоже про нашествие узнали?
— Как же не узнать? Грохот от выстрелов далеко слышно. Давно здесь такого безобразия не было, — ответил Никифор. — Мы живём в заповедном лесу, рубить деревья, разводить костры и охотиться здесь строго запрещено.
— Это какие-то неправильные люди. Разве можно стрелять в уток? У них сейчас детки малые, если мама и папа погибнут, кто же их кормит, учить будет? — возмущённо проговорила Адели.
— Надо отыскать домового Иннокентия, которого мы отправили в город наблюдателем и спросить, что произошло, почему люди нарушили наш давний уговор, — предложил леший.
— Не надо за мной отправлять, — раздался из-за кустов голос домового.
Он вышел на поляну, снял шляпу, вытер белым платочком лоб и аккуратно сел на брёвнышко рядом с Адели.
— А ты как здесь оказался? — спросила Баба-Яга.
— Вместо человека, который оберегал много лет наш лес, теперь в заповеднике работает хозяина дома, в котором я живу. Вчера я подслушал его разговор с друзьями — они собирались в заповедник на охоту. Забрался я к нему тайком в машину, спрятался за сидением, вот так и добрался до вас.
— Это что же, выходит, снова вражда? Будем, как в старые времена людей устрашать, что бы они лес и зверей не губили? — огорчённо спросил леший. — Жаль, так хорошо, дружно жить начали.
— Как это — устрашать? — осведомилась Адели.
— Придется нам стать злыми, страховидными. Будем у людей вызывать ужас, тропинки путать, чтобы в заповедник боялись ходить. Они разгневаются на нас, станут ругать «нечистью», будут слагать страшные сказки и рассказывать на ночь детям. А дети будут видеть жуткие сны, пугаться и плакать. И станем мы виноваты во всех человеческих бедах.
— Возвращаться к прежним временам и нарушать перемирие нельзя, — возразил домовой.
— Если в этом виноват человек, который, вместо того, чтобы лес охранять, привёз сюда охотников, то давайте возьмём его в плен, — предложил филин.
— Это как?
— Леший вспомнит своё старое ремесло, поводит его по лесу, закружит, а потом в яму столкнёт, и будем мы его там держать.
— Да ты что! Да чтобы я, человека в яму столкнул?! — вскочив со своего места, возмущённо заорал Лёня, подпрыгивая перед веткой и пытаясь стащить оттуда Никифора.
— Ну что ты, леший! Мы же его там поить, кормить будем, все условия для жизни создадим, пусть он посидит и подумает: почему закон преступил, — отдёргивая лапы от цепких пальцев Лёни, пытался объяснить филин.
— Тише вы, вояки! — громко сказала Баба-Яга. — Не дело ты филин предлагаешь. Если человек в нашем лесу потеряется, сюда столько народу соберётся, что все ягодники и цветы потопчут, зверей и птиц распугают. Да и не можем мы, в своём обличии, людям показываться.