Скиталец Хромой бог - страница 9

Макс рассмеялся.

– И ты туда же, Славик. Теперь со мной на флот пойдешь, к девочкам? – Он по-своему понял интерес Славки.

– Ну, вас! – Огрызнулся Славка. Как можно думать о всякой ерунде, тем более далекой, когда ваза с конфетами рядом. Журавля в небе пусть другие ловят, синица в руках надежнее.

– Данька, ты так расписал, буду проситься на авианосец служить потом, когда закончу обучение.

Максим, тебе не служить на авианосце, но корабль, на котором ты будешь служить, прославится в веках.

– Вот, – грустно подвел итог тот парнишка, что был похож на Максима, – я никому не нужен. Меня на флот не возьмут.

– Брось, – успокаивал Юн. – Возьмут. Ты что, пострелять не хочешь. Из пистолета, из автомата.

– А можно будет? – Поинтересовалось детство Макса.

– Как без этого. Бах! Или чего кинуть. Гранату! Тебе все завидовать будут.

– Я буду стрелять, – обрадовалось детство Макса.

– Конечно. Как без этого.

– А ты, Юн? А Данька?

– Куда он денется. Он без меня, как без рук. Как он будет все эти рожи корчить, придуриваться. Ребята, говорят, что в старости люди впадают в детство. Даньке это не грозит.

– Почему? – Поинтересовалось Славкино детство.

– Потому, что он из этого детства никогда и не выпадал. Поэтому и впасть в него он не сможет.

– Ладно, они взрослые. Пусть занимаются своими делами. Скучно с ними. Пойдем на улицу, парни.

Эта троица тихонечко вышла из комнаты, оставив взрослых заниматься их серьезными делами.

Максим спросил у Даньки:

– Ты завтра пойдешь подавать документы в юридическую академию?

– Угу, – хмыкнул Даня, – пойду. Нечего откладывать, а то они снова будут меня отговаривать. Им надо, что бы я в нормальный институт пошел. Куда я, парни? В Исторический? Сидеть и копаться в пыли. Не могу я так. Не мое это. Мне надо что-то поживее.

– А что? Тебе пойдет. – Говорил Максим. – Ты только смотри, не перепутай там. У тебя здорово получается, там ты пират, разбойник, а здесь закон защищаешь. Как бы и то и другое.

Славка, дожевывая очередную конфету, сказал:

– Не перепутает. Полицейские все – оборотни в погонах. – Получи, это тебе за мышей.

– Точно, – сказал Макс. – Они постоянно, либо сами воруют, либо крышуют. Во всех фильмах так. Вот забавно, представьте. Свен, капитан, сидит в каюте, пересчитывает пиастры, золотишко. Данька соскакивает с сундука и спросонья, приснилось ему, и как заорет: лежать! Работает ОМОН! Я тебя сейчас, Свен, в трюм на пожизненное засажу!

– Ладно вам, – смеялся Данька, – ничего я не перепутаю. Придумаете. Если полицейский, так сразу взяточник, бандит. А медики? Если верить телевизору, то там таких тоже полно. Больничными торгуют, справками.

– Нет, врачи не такие. – Заявил Славка. – Мы клятву Гиппократа приносим.

– Ага, поклялись. – Максим усмехается. – Про нас моряков такого не скажешь.

– Про вас, моряков? – Данька опять придумал. – Раньше, у вас жизнь была лучше. Крейсер, сторожевик или что побольше продать. На металлолом. Деньги в карман. Сейчас похуже. Но тоже не плохо. Выйдите в нейтральные воды. Загрузите пару мешков герыча. Спрячете в ракетную шахту. Кто проверит. Военная тайна. Можно и адмиралу мешочек отсыпать. Этим вы и живете. На этом флот держится.

– Чего?! Ты зачем нас, моряков в грязь мордой! Чернуху на нас вешаешь. – Возмущался Макс. – Ты же сам моряк. И такие вещи!

– Максим, это я сдуру. – Говорил Данька. – Вы у нас лучшие. Вы, как это, гардемарины.

– Вот, вот. Думай, что говоришь. На рею вздернем.

– Хорошо, парни. Как пел Высоцкий, не клевещи на нашу молодежь, она опора наша и оплот. То есть флот. Я исправлюсь, буду хорошим. – На лице Даньки искреннее раскаяние. Он обычный арлекин, и может надеть любую личину.

Еще полчаса мальчишеского трепа. Потом Данька сказал:

– Что? Пора, наверно. Кончай посиделки. Вам еще вещи складывать.

Они стали прощаться.

– Давайте, поклянемся в дружбе на века, – предложил Славка.

И они принесли клятву.

Данька не спеша пошел домой. Грустно расставаться с друзьями. Не просто стать взрослым. Он вернулся домой, в свою пустую квартиру. Родителей еще не было. Бесцельно слонялся по комнатам. От нечего делать включил телевизор. Плюхнулся в кресло напротив этого ящика. Прикрыл глаза и слушал в пол уха диктора, почти не понимая, что тот несет с экрана. Вернулись родители. Мать и Аркадий пошли переодеваться. После Мария Петровна на кухню. Надо кормит своих мужиков. Аркадий присел на диван. Листал какой-то каталог.