Сколько ты стоишь? (сборник рассказов) - страница 3

На дворе гудело лето сорок первого. Спасителю-Мишке шел десятый год.

Гудериан уже приготовился праздновать победу. В своем плане он не сомневался. Только, по ходу, зря он намылил свои лыжи. Лыжня, как выяснилось, была для него не по зубам.

Тула готовилась к обороне. Жители всех близлежащих поселков и деревень строили оборонительные сооружения и копали противотанковые рвы.

Мишка валился с ног от усталости. В окне показалась рыжая голова.

– Мих, Мишаня… Мишка! – безголосо шипело за окном.

Мишка устало разлепил веки. Сил не было.

– Не голоси ты! Спят все. Че надо?

Петруха отлепился от окна и подошел к крыльцу.

Мальчишки были друзьями – не разлей вода.

– Курить есть че? – Петька по-взрослому сплюнул.

Мишка принес табачную самокрутку из «золотого» отцовского запаса, оставшегося с довоенного времени.

Затянувшись, Петька продолжал:

– Слышь, Мишаня, бабы давеча болтали – видели фрицев у реки. Ты, это…

Мамке скажи, пусть малых берет, да в «Таптыково». У тебя, вроде, тетка там. Мож не доберутся туда гады.

Мальчики, молча, посидели и разошлись так же, молча, по-взрослому. На сон времени не оставалось. Родина просила защиты.

Линия фронта приближалась к Туле. Немцы, озверев от сопротивления, бомбили и обстреливали близлежащие поселки и деревни.

Мишка с отцом провожали своих к тетке в надежде, что скоро фрицы будут биты. Мост через Упу был взорван, и местные устроили самодельную переправу.

Приближался ноябрь. От реки тянуло холодом и беспокойством. Шли, молча. Погодки Анечка и Катерина, девчушки трех и четырех лет, закутанные в бабкины платки, серьезно переглядывались, сидя на отцовских руках.

Вокруг стояла жуткая тишина.

У переправы отец передал Анечку матери, поцеловав обеих наскоро, как-то странно и неуверенно, будто забыл что-то. Отступив назад, он ждал, когда жена возьмет Катерину. Та уже протянула ручки к матери….

Дальше Мишка помнит только, как еле-еле разлепил глаза и почувствовал запах крови на губах. Странная, оглушающая тишина, казалось, длилась вечно. Отца с Катериной не было. Мать по-прежнему стояла на плоту и дико кричала беззвучным ртом.

В голове у Мишки отцовская гармонь играла «Кирпичики»:

Война закончилась. Мишка теперь был главой семьи. С матерью говорил не часто. Боялся. Не знал, что говорить и какие слова правильные. У многих из деревни погибли родные и близкие, но разве от этого легче. Мать, как-то разом, ссутулилась, сгорбатилась вся. Отцову гармонь убрала, и долгие годы бережно хранила. При имени «Катерина» вздрагивала, бледнела и, как будто теряла связь с миром.

Друзья, по-прежнему были рядом. Не зная детства, они шагнули во взрослую жизнь.

– Петрух, помнишь девок в бане? Кого б ты жахнул?

– Варьку толстую… Видел, у нее сиськи какие?!

Парни засмеялись. От их хохота лошади ухнули в стороны. В свете костра было и тепло, и уютно.

– А я бы Алену-егозу…, – протянул Мишка и, задумчиво, замолчал.

– Да, она и сама не прочь. Видел, как она глазами на тебя зыркает?

Петька пошевелил палкой угли. Искры яркими вспышками взметнулись вверх.

– Давай позовем их с собой завтра?

– А согласятся?

– Куда денутся?!..

Назавтра вместе с девушками друзья пошли в ночное. Свидание решили провести подальше от любопытных глаз. Колхозные лошади послушно шагали рядом, отгоняя хвостом мошкару и изредка пофыркивая.

Хорохористые в разговорах, на поверку наши герои оказались робкими и боязливыми. Девчата, наоборот, вели себя очень уверенно.

– Далеко еще, Мишут?

Алена, красивая русоволосая девушка, отмахнулась от комара и посмотрела в карие глаза ухажера.

Мишка прокряхтел что-то невнятное. Петр, вообще, шел поодаль, будто отношения к этой компании вовсе не имеет. Варвара, укутав плечи в платок, искоса поглядывала на Петра.

Наконец, компания решила остановиться. Деревня скрылась из вида в молочной пелене тумана. Ночную тишину изредка нарушали резкие звуки хлопанья крыльев какой-то птицы. Лошади, почуяв стоянку, опустив гривы, пощипывали густую траву.

Петька расчищал место для костра. В лунном свете что-то блеснуло. Парень с любопытством обеими руками взялся за работу… И, вдруг, раздался страшный взрыв…