Сколько зим… - страница 8
- В хутор Соленый… Рожкао…
Возница побелел. Повернулся к ним. Руки трясутся.
- Люди добрые, не губите…
Никакого впечатления. А коротышка рук из карманов не вынимает. Так и жди, всю обойму выпустит.
- Сынки, если шо, забирайте коней и телегу тоже… Я ходом своим до Лабинской доберусь. Я, понимаете, пять душ детей имею… Жинка на прошлой неделе ногу подвернула… В каких дворах золото есть, не знаю. В нашей семье его отродясь не было.
- Что с вами, товарищ? - спросил тот, в очках и шляпе.
- Пужливый я больно… - признался возница.
- Зачем же нас пугаться? Мы ученые, приехали сюда проводить геологоразведочную работу. Я профессор Фаворский. А это мои коллеги.
- Меня зовут Аполлон, - сказал жуликоватый. - А его Меружан…
Возница опять побледнел:
- Имена-то… странные…
- Какие родители дали, - усмехнулся Аполлон.
Меружан не улыбался, никак не реагировал, а сидел
неподвижно, словно глухонемой. Не вынимал рук из карманов. И ткань плаща подозрительно оттопыривалась, точно в карманах и в самом деле торчали пистолеты.
- Может, нам документы предъявить? - спросил профессор.
- Для порядку бы, - сказал возница; никогда не ходивший в школу, он и расписывался-то крестиком.
Вид бумаги с машинописным текстом и фиолетовой печатью подействовал на него успокаивающе. Возвращая ее профессору, повеселевший возница сказал:
- Люди добры, да куда же вы едете? Вы знаете, шо здесь творится? А в тех краях особенно… Бандитов - как собак нерезаных. На прошлой неделе наши их сильно потрепали. Да вот жаль, начальника отделения в том бою убили… Добрый мужик был. С пониманием… И все кулачье проклятое…
- На этих днях бандиты не показывались? - впервые за всю дорогу сказал Меружан.
- В горах, гады, отсиживаются… Если бы жинка ногу не подвернула, я бы с обрезом…
Возница достал из-под тулупа большой промасленный обрез и положил в телегу.
- Так-то лучше, Отец, - Сказал Меружан. - Я эту пушку давно заприметил…
- Шо вы, добры люди… Бандюги же моего родного брата прикончили. Председателем сельсовета он был. И жинку его попоганили и зарезали. И дочку трехлетнюю не пожалели. Я их, гадов, многих в лицо знаю. Всю Малую Лабу излазию, до Псебая дойду… Пусть только жин-ка ногой затопает…
- Горы большие, - сказал Аполлон. - Искать бандитов будет не легче, чем иголку в стоге сена.
- У меня ниточка есть… Старый княжеский холуй егерь Воронин. Чуется, что он не побрезгует и на бандитах заработать…
Возница провел рукавом по мокрому лицу. Вскинул вожжи.
Пахло землей, лошадиным потом. Надрывно повизгивали колеса.
Одноэтажные домики станицы показались лишь в сумерках.
Гостиница стояла в самом центре. И достаточно было войти в прихожую, оклеенную состарившимися обоями, чтобы сразу представить «блага», которые ожидают путника. Вонь, холод, клопы…
Геологам отвели боковую комнату. В ней стояло шесть убранных кроватей. Наволочки на подушках свежие, но залатанные и заштопанные. Одеяла - солдатские, зеленоватого цвета.
Профессор предупредил заведующего гостиницей, что они везут ценную аппаратуру, и просил посторонних в номер не поселять.
Койки выбрали подальше от окна. Оно вытянулось чуть ли не во всю стену, с мутными пятнами на. стеклах. Вторых рам не было. Шпингалеты держались на честном слове…
Аполлон вышел в коридор и спросил у дежурной, что и где здесь можно купить из съестного. Плохо одетая женщина - и, может быть, прежде всего по этой причине непривлекательная - терпеливо разъяснила, что базар в станице бывает с шести до девяти утра. Там иногда предлагают продукты: лепешки, требуху, вареную кожу. Но больше на обмен. За деньги купить почти ничего невозможно.
Пришлось терзать московские запасы…
Поужинав, геологи потушили свет и легли. Несмотря на дальнюю дорогу, которую им пришлось сегодня преодолеть, сон не приходил.
Аполлон сел, опустив на пол ноги, и без энтузиазма сказал:
- Клопы предприняли психическую атаку.
- Ты самый толстый, - сказал Меружан. - Клопы знают, что делают.
- Не включай свет, - предупредил профессор.
- Я не кошка, я в темноте не вижу.
- Все равно не включай, - предупредил профессор.
- Может, он не придет, - возразил Аполлон.