Скользя в сторону вечности - страница 2

Но прихожане внимательно слушали рабби, провозгласившего как раз, что в «Маусе» «комментарий призван разорвать гладкий линейный ход повествования, ввести альтернативные трактовки, подвергнуть сомнению все частные выводы, противостоять стремлению к завершенности…» Я сразу же узнала цитату из Фридлендера. Равви делал свой обзор книг по материалам из сети. Наша учительница английского, В. Луиза, сказала бы, что на зачет он не тянет. Она б его без масла съела.

Я перевела взгляд обратно на Илию. Тот покачал головой, как будто тоже знал, что наш равви — плагиатор. Хотя если тебе из года в год каждую пятницу приходится читать проповедь, возможно, без плагиата не обойтись.

Я посмотрела на своих друзей, желая проверить, только ли мне мерещится Илия. Барри Голдблатт ковырялся в носу, как всегда. Марсия Дамашек шепталась с матерью. Они даже одеваются одинаково. Кэрол Тропп подалась вперед — не для того, чтоб получше расслышать слова равви, а чтоб постучать по плечу Гордона Берлинера. Она к нему неровно дышит. Не понимаю, что она в нем нашла. Может, он и забавный, как эстрадный комик, но он коротышка, и от него плохо пахнет.

В общем, все до единого ровесники-знакомые были заняты чем-то своим. Судя по всему, Илию не видел никто, кроме меня. И на этот раз даже вина не было, чтобы свалить происходящее на него.

«Все, — подумала я, — у меня точно психическое расстройство». А это паршивая штука. Мы проходили психические расстройства на занятиях по психологии. В общем, либо я двинулась крышей, либо Илия, этот высококвалифицированный путешественник во времени, искусный чародей вечности, действительно стоит сейчас за спиной у нашего равви и сморкается в довольно грязный носовой платок цвета лиственного перегноя. Он что, не может ненадолго оторваться от своих странствий и заглянуть в автоматическую прачечную? Я бы ему подсказала несколько адресов у нас в центральном районе.

Я покачала головой, а Илия снова поднял взгляд, подмигнул мне, скользнул в сторону, в какой-то поток времени, и был таков. Он даже не потревожил пылинки, плавающие в солнечном луче перед ковчегом.

Поднявшись, я пробралась мимо сестры, мамы и отца и вышла наружу. Они наверняка подумали, что мне срочно понадобилось в туалет, но дело было не в этом. Я спустилась вниз, решив подождать в религиозном центре окончания службы. Я включила свет и перевела дух, почувствовав себя в безопасности. Здесь я много лет изучала иврит под руководством мисс Голдин. Здесь я узнала о том, что значит быть еврейкой. Здесь никто никогда не говорил, что Илия реален. В смысле — мы же, в конце-то концов, реформаторы. Подобные вещи мы оставляем хасидам. Прыжки, видения, скверные шляпы и еще более фиговые парики. В общем, всю эту чушь из девятнадцатого века.

Я неспешно подошла к шкафу с детскими книжками. Куча книг. Мы, евреи, большие любители книг. Книжная нация и все такое. Мой отец — профессор литературы в университете, и у нас дом просто набит книгами. Даже в ванной — и то книжные полки. У нас была шутка: чем отличается литр «Атура» от литературы? Тем, что литр «Атура» — для употребления в ванной и туалете, а литература — для чтения. Такой вот юмор.

Моя мама — художник, но и она читает. Нет, я не против. Я и сама тот еще книгочей.

Я нашла кусок серой бумаги от какого-то плаката и стала машинально водить по нему маркером. Мама говорит, что такое каляканье по бумаге, когда действуешь машинально, помогает сосредоточиться. Я стала рисовать не лошадей, как обычно, а голову Илии: волнистые волосы, темная борода, высунутый, как у собаки, язык. Потом я добавила несколько штрихов и превратила его в ретривера. В одну из этих псин, которые вечно носятся за хозяином и так и норовят что-нибудь притащить в зубах.

— Интересно, что же ты притаскиваешь? — спросила я у рисунка.

Тот безмолвствовал. Видимо, психическое расстройство еще не зашло настолько далеко. Ага, у меня фамильное чувство юмора.

Я подумала, что в классе может найтись пара-тройка книг, посвященных Илии. Присев на корточки, я проглядела корешки. Я почти не ошиблась: не пара-тройка, а целая куча книжек о нем. Официальная еврейская поп-звезда.