Скорпион - страница 41

Что ж, теперь это не ее проблемы. Ночные кошмары, преследовавшие ее в первые дни после нападения, остались позади. Может, оно и к лучшему, что с ней никто не связался — не придется ворошить дурные воспоминания. Оставаясь одна, она быстрее сможет выбросить их из памяти и из мыслей.

— Доброе утро, Райес.

— Что ты здесь делаешь, Бейли?

— Мне нужно осмотреть одну коробку с вещдоками, — ответила она, проходя мимо него.

— У тебя есть разрешение?

— Я — детектив, Райес. Не думаю, что мне нужно разрешение, чтобы осмотреть улики.

Он засмеялся:

— С каких это пор?

Бейли проигнорировала его и принялась искать коробку с вещественными доказательствами по делу Карлоса Ромеро. Пока у нее были только самые уклончивые ответы. Да, напавший на Марти Эдвардс был опознан как Армандо Лопес. Да, он был известен как член банды «Los Demonios Rojos». Но нет, никто не собирался расследовать возможную причастность этой банды к смерти Карлоса десятью годами раньше. И — нет, никто не собирался расследовать, кто приказал Армандо Лопесу напасть на Марти Эдвардс.

Бейли сомневалась даже, что Джеймсу Гарза, городскому прокурору, сообщили об этом нападении. Несмотря на то, что дело должно пройти по всем формальным инстанциям, казалось, что лейтенант Марш сделал все, чтобы информация о перестрелке не вышла за пределы полицейского управления. Ее просьбы найти того, кто стоял за нападением, не нашли отклика.

Бейли резко остановилась, обнаружив на полке пустое место. Она сверила номер с тем, что был записан на ее листке бумаги, и посмотрела на Райеса:

— Кто затребовал эти материалы?

— Ну, давай посмотрим, — Райес полистал страницы на своей планшетке, и на его лице появилась самодовольная ухмылка:

— Жаль, но не могу сказать.

— Как это «не можешь»?

— Конфиденциальная информация.

— Конфиденциальная? Этому делу — десять лет!

Он пожал плечами и вернул отогнутые страницы на место:

— Сожалею. В следующий раз сделай запрос заранее, Бейли.

«И конечно, этот запрос должен будет пройти через руки лейтенанта Марша» — Бейли молча развернулась и направилась в свой кабинет. Она сама точно не знала, что хочет увидеть в коробке с уликами. Марти подробно рассказала, что там есть. И чего там нет — пресс-папье со скорпионом.

— Что-то случилось, Бейли?

Она взяла чашку с кофе и подошла к столу заговорившего с ней Маркоса:

— Сколько лет ты здесь работаешь? Двадцать?

— Двадцать один.

— А что ты знаешь о Скорпионе?

Казалось, Маркоса удивил ее вопрос:

— Что ты имеешь в виду?

— О-о, да брось, приятель! На месте убийства Карлоса Ромеро была оставлена фигурка скорпиона. В том деле, которое изучала журналистка.

— И что?

— Кто он?

— Не знаю, Бейли. Я даже не знаю, существует ли он.

— Она рассказала, что ей удалось найти. Скорпион — это была своеобразная подпись, ее использовали много лет. И я не сомневаюсь, что ты сталкивался с чем-то подобным.

Он осмотрелся, чтобы убедиться, что их не подслушивают:

— Слушай, Бейли. Не связывайся с этим, — он покивал головой. — Да, я слышал о нем. Слышал много плохого. Кто он (или они), я не знаю. Но за годы моей работы здесь, были убиты три полицейских. И каждый раз возле трупа оставляли скорпиона, — он отодвинул стул и встал. — И я не хочу стать четвертым.

— То есть, вы позволили ему скрыться… — Бейли молча посмотрела ему вслед, думая о том, что вопросов становится все больше. Она поставила на стол свою чашку и спустилась на второй этаж. Прошло десять лет, и трудно сказать, помнит ли об этом случае Хуан Варгас. Но спросить его следовало хотя бы из любопытства. Несмотря на предупреждение Маркоса, Бейли не собиралась последовать совету и бросить это дело.

К сожалению, Хуан Варгас не разделил ее интереса к этому делу. Как только она упомянула о деле Карлоса Ромеро, он замолчал, сказав лишь, что совершенно ничего не помнит об этом. А когда она упомянула о фигурке скорпиона, начал обороняться:

— Я ничего не знаю об этом, Бейли. Ничего. И если ты хочешь поговорить о таком старом деле, то лучше тебе сделать запрос через лейтенанта Марша. А я не обязан тебе ничего говорить, — после чего он оставил ее сидеть за столом, а сам решительно бросился в мужскую уборную.