Скрещенья судеб, или два Эренбурга (Илья Григорьевич и Илья Лазаревич) - страница 8

и преувеличение. Если ему это нужно было для того, чтобы развернуться — пусть. Не жалко».

14 декабря:

«Илья все дальше уходит в своих взглядах. Вероятно, не малую роль играет стремление к парадоксальности, чтобы epater и слушателя и самого себя, найдет какую-нибудь глупость и сам радуется, что дико звучит. В этом отношении логика гонит его все дальше. Теперь он уже ценит искусство, потому что это религия. Спорить с с<оциал>-д<емократами>, которые для нас воплощение земного прогресса и разума, для него невозможно (хотя он постоянно спорит и ругает их), потому что религия и искусство вне жизни, выше ее. Поэты и вообще дух совершенно отделен от земли и не связан ни со своей бренной оболочкой тела, ни условиями среды, времени, пространства. Он прямо говорит, что ведь верующему нельзя спорить с атеистом и позитивистом, тот хочет знать, а этот верит. Он тоже верит, и все остальное ерунда и потому все земные аргументы не действительны, т. к. они на другом языке говорят. Ох, раздражает меня этот свихнувшийся выродок, который воображает витать на небе и отказывается видеть, что сидит в помойной яме. Он постригся теперь. Но отпустил бороду, которая торчит у него, как и голова. Вот его портрет теперь <см. иллюстрации. — БФ>».

Это — несомненная ссора, причем как идеологическая, так и человеческая (столкнулись и взгляды, и характеры), однако кузены при этом не расстались: продолжалась работа над кабаре («Дней через 10 открывается наше кабарэ», — писал И.Л.Эренбург в тот же день сестре); косвенное подтверждение тому есть и в записках М.А.Волошина, который вспоминает, как осенью 1911 года пришел к И.Г.Эренбургу в Париже «на Rue Campagne-Premiere, 8, в этот хорошо знакомый дом, теперь превращенный в гараж, — он там занимал мастерскую. Меня встретили 2 дамы. Одна была Катя (Екатерина Оттовна[41]) — его жена, другая — Мария Михайловна — в то время жена его кузена, Ильи Лазаревича…»[42]

Следующий период близкого общения двух Эренбургов, который оставил печатный след — 1913 год и снова Париж; этот след связан целиком с журналом «Гелиос»[43]. История этого журнала вкратце такова. В 1913 году группа русских живописцев и скульпторов, к которой примкнули также жившие в Париже русские поэты и прозаики, организовала «Русскую Академию». Располагалась она в знаменитом «La Ruche» («Улей») — поныне существующем доме художников на Монпарнасе. Поэтесса Елизавета Полонская вспоминала: «Этот дом специально был построен для художников — там можно было снимать и маленькие комнатенки для жилья, и комнаты-мастерские, напоминающие соты. Кухня была общая — на весь этаж. Была и большая общая мастерская-ателье: просторный двухсветный зал, заставленный мольбертами и станками. Посредине его помещался помост для натурщиков, отгороженный веревками, и ящик с мокрой глиной, а вдоль стен стояли начатые холсты и скульптуры, покрытые тряпками, скрывавшими их от нескромных глаз. Мастерская была вольная, на паях. Доступ в нее имели все желающие писать красками или ваять, независимо от принадлежности к тому или иному направлению… Эту мастерскую прозвали Русской Академией, но кроме русских и поляков в ней работали и другие художники: южноамериканцы, негры; было и несколько французов»[44]. В мемуарах «Люди, годы, жизнь» Эренбург вспоминает не Академию, а существовавший при ней литературный кружок: «В Париже существовал эмигрантский литературный кружок; людей, ставших знаменитыми, в нем не было; помню поэтов М.Герасимова (потом он был в группе „Кузница“), Оскара Лещинского <…>; среди прозаиков были А.И.Окулов <…>, П.Ширяев, С.Шимкевич. Иногда на собрания кружка приходил А.В.Луначарский. Иногда навещали нас скульпторы Архипенко, Цадкин, художники Штеренберг, Лебедев, Федер, Ларионов, Гончарова»[45]. Участница кружка Елизавета Полонская (тогда — Мовшенсон) добавляет к этим именам еще поэтов В.Инбер, М.Шкапскую и М.Талова, прозаиков Н.Ангарского и В.Финка, живописца Н.Альтмана, скульпторов И.Жукова, Эрьзю и Старкова[46]. Идея издавать литературно-художественный журнал, посвященный современному искусству, возникла в Академии осенью 1913 года. Назвали журнал по имени бога Солнца в греческой мифологии — «Гелиос». В состав «коллегии» журнала вошли скульптор Л.Гальперин