Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов. - страница 18
.
В духе отцов связь между «востоком» и Христом столь тесна, что Амвросий в том же контексте, касаясь поворота крещаемого от запада к востоку, может просто сказать: «кто отрекается от дьявола, обращается ко Христу, прямо устремляя на Него взгляд»>210).
Всякий раз, когда христианин приступает к молитве перед Господом, он тем самым своим обращением на восток – хотя это не всегда прямо выражено и он не всегда в полной мере осознает это – обновляет свое отречение от зла и исповедание Бога в Трех Лицах, совершенное однажды и навсегда в акте крещения>211).
* * *
Учитывая все сказанное до сих пор, не приходится удивляться, что все другие излюбленные обычаи должны были уступить место этой «ориентации на восток» во время молитвы, как бы значимы и богаты символами они ни были сами по себе. Вот что пишет Ориген:
Теперь нам следует немного сказать и о том, к какой стороне неба нужно быть обращенным при молитве. Так как сторон четыре, а именно: север и юг, запад солнца и восток, – то кто же не согласится, что сторона, где восходит солнце, ясно на то указывает, что и при молитве мы должны обращаться туда, в знак того, что души смотрят на «восход истинного Света?»>212).
Если же кто-нибудь желает приносить свои молитвы при отверстых дверях дома, в какую бы сторону эти двери ни были обращены, и если кто утверждать будет, что вид неба имеет в себе нечто более привлекательное, чем вид стены, – в случае, если восточная сторона дома не имеет никакого просвета (ни окна, ни двери), – тому можно возразить: так как здания строятся с проемами к той или другой стороне неба по простой договоренности (thései), а восток над прочими сторонами имеет по природе (phýsei) своей превосходство, то естественное нужно предпочитать произвольно устрояемому. И почему бы тому, кто желает молиться на открытом воздухе, исходя из этих соображений, не обращаться при этом на восток, а не на запад? Но если есть достаточные основания предпочитать восток, то почему же не следует делать это всегда и везде?>213)
Человек в древности, как иудей, так и язычник, имел обыкновение, как мы увидим ниже>214), молиться, взирая на открытое небо. Этот излюбленный обычай должен был отныне, когда это необходимо, уступить место христианской «ориентации на восток», даже если мы при этом оказываемся перед закрытой стеной! Ориген в данном случае категоричен: выбор места для молитвы, молитвенная поза и прочее могут иногда зависеть от обстоятельств, но никоим образом не обращение на восток при молитве. Это направление исключает все другие страны света>215). Именно туда «всегда следует обращать свой взор»>216), даже если обоснование этой церковной традиции известно не всем>217). Каковы эти обоснования, Ориген указывает здесь только своим упоминанием «о восходе истинного Света», однако, в своих существенных чертах они те же, что были названы более поздними отцами.
* * *
Впрочем, отцам было хорошо известно предпочтение востока перед тремя другими странами света, и эта «ориентация на восток» во время молитвы была засвидетельствована даже за пределами библейского откровения. В эпоху универсальных встреч религий следует вновь обратить внимание на то, каким образом отцы объясняют это единодушие.
Потому и древнейшие храмы смотрели на запад для того, чтобы те, кто стояли перед изображениями богов, были бы обращены к востоку>218).
Обращены к тому «восходу» «вечного света»>219), от которого народы удалились по собственной инициативе, когда принялись за построение Вавилонской башни – бесчестие, за которое они были наказаны Богом тем, что утратили один язык, который до сего момента был для них общим>220). Только Израиль не отошел от этого «востока» и потому сохранил свой изначальный «язык востока» и тем самым остался единственным «уделом Господа»>221), как глубокомысленно замечает Ориген>222).
Божественный Наставник вел также и язычников, хотя они и не сознавали того в самом их ложном служении идолам, к тому «восходу», к тому истинному их началу (arché), откуда воссиял свет из тьмы>223), то есть, к самому Христу, «Солнцу правды» для «сидящих во тьме»