Скверное дело - страница 20
– Может, у него документы? – догадался Шварц. – Спецслужбы? С ними как?
– Если что-то найдете, только тогда.
– А не опоздаем? Там иностранцев полно.
– Я человек государственный. – Вздохнул умудренный жизнью Семен Иосифович – Сами решайте. Но чем больше шума…Я там… Мы тут… – Прибеднялся Семен Иосифович. – Поглядим. А будете нуждаться в дополнительной информации, спрашивайте.
– А какого вы мнения об этом Кульбитине?
Семен Иосифович поскреб вмятину: – Может, случайность. Шел человек, нарвался на хулиганов. Ну, а если нет? Тогда что? Умышленное. С какой целью? А таких целей три. Любовь, деньги, власть.
– Пьянство…
– Наш вклад в криминалистику. – Семен Иосифович вздохнул. – Выпили, разбудили инстинкты, озверели. Нет, если умысел искать, алкоголь не годится. Здесь холодная голова нужна. Что я вам рассказываю, когда вы лучше знаете…
– Знаю. – Леня и сам стал огорчаться. Печаль Семена Иосифовича, как летучий вирус, передалась и ему. – Если сразу преступление не раскроешь, по горячим следам, то и перспектива уменьшается со временем.
– Ну, это вы рано загрустили. Вот этот ко мне приходил, – Закс достал визитку, водрузил на нос очки, – Картошкин Федор. Активнейший человек. Знаете его?
– Репортер из криминальной хроники.
– Вот-вот. Готов на любое сотрудничество. Только давай.
– По поводу нашего дела?
– Любого. В общем, будет нужна помощь, обращайтесь. Руководство поддержит. Я бы и сам, по стариковски. Хоть я человек маленький. – И Семен Иосифович скорбно вздохнул.
Глава 11
Когда сыщики встретились снова, Балабуев позволил себе пожаловаться на жизнь, чего с подчиненными делать не полагается.
– Ну что? – Спрашивал Балабуев Шварца. – Что этот Закс?
– Кульбитин его консультирует, как историк. Позвонили домой, узнали, перезвонили нам.
– Что-то этот Закс знает. Но молчит.
– И будет молчать. Хитрющий старик. А к остальным не подступишься.
– Кого-то этот Кульбитин принимал. Через черный ход, впустил и так же выпустил. Иначе чего ему так долго сидеть. Работы особой не было, конференция закончилась. Шел бы домой. А он больше двух часов пересидел. – Размышлял Балабуев.
– Тут вот еще. Я Щеглова поставил проследить. Парень тертый, за корреспондентами иностранными ходил. Он за англичанкой часа три по городу таскался. Никаких контактов, осмотр достопримечательностей. А мне говорит, сколько этих островитян пасу, а такого не видел. В церковь она пошла.
– Ну и что?
– Православная церковь, что ей там делать.
– Поглядеть.
– Это вы Щеглова не знаете. Он все высмотрел. Свечку поставила. У иконы… Вроде как за невинно убиенных.
– Хм. Что еще?
– Перекрестилась по нашему, по православному.
– Ну, глаз орлиный. И что теперь с ней делать?
– В том и дело, что ничего. И допросить нельзя. С нас же голову снимут.
– А что, если мы Картошкина на нее запустим. Пусть раскроется.
– Похоже, есть смысл. Ты голос его в милиции списал? Вот мы его и прикрутим. Будет знать, как с милицией шутки шутить. С остальными как?
– Грек уехал, француз не торопится, подходил к геям. Наши уточнили. Гей клуб искал.
– Ладно, пусть празднует. Я тебе объективки зачитаю. Эта англичанка. Бессменный руководитель экспедиции. Диплом Оксфорда. Там же диссертация. В Москве шестой раз. Работает в архивах. Характеризуется сугубо положительно. Подозрительные связи и контакты не установлены.
Теперь, грек. Университет в Салониках. Профессор археологии, античного мира и мудае… что они тут понаписывали.
– Дайте мне. Медиевистики. Это – средневековая история.
– Всё ты знаешь… – Недовольно пробурчал Балабуев. – Так бы и писали. Блин. Средневековая… В общем, оттуда он. Копает в Греции. Тоже на конференциию пожаловал. У всех научные труды. К истории изучения гробницы Александра Македонского… Видишь как. Я говорил, что похож.
– Кто на кого?
– Грек на этого Александра. Я так Плахову и говорил.
– А вы его знали?
– Кого?
– Македонского.
– Ты, Леня, – опасный тип, готов подначить начальство. – Возмутился Балабуев. – А начальство этого не любит. Ну и третий. Француз. Преподаватель Лионского университета. Постоянный участник раскопок. Нетрадиционная ориентация. Под вопросом.