Сквозь ад - страница 4

Подобно Вильерсу, Уорден был выпускником старого Итона, и полковник сказал:

— Не будь снобом, Дэниел. Это очень хорошая школа. Достаточно хороша для Реймонда Чендлера.[3]

— Правда? Никогда этого не знал. Хотя, он же был американцем.

— Был. Ну, ты и идиот. — Вильерс подошел к столу, налил себе чай из фарфорового чайника и сел на подоконник. — Давай я тебе расскажу о Шоне Игане по порядку, всю информацию Группы четыре. Большую часть ее тебе никогда не найти на своем компьютере. Множество замечательных сведений о нашем Шоне Игане. Начать с того, что у него довольно необычный дядя. Возможно, ты о нем слышал. Некто Джек Шелли?

— Гангстер? — Уорден посмотрел неодобрительно.

— Это было давным-давно. В добрые старые плохие времена он был авторитетом вроде братьев Крей и банды Ричардсона. Любимец лондонского Ист-Энда. Народный герой. Робин Гуд в «ягуаре». Делал деньги на игорном бизнесе и охране, ночных клубах и тому подобном. Ничего мерзкого вроде наркотиков и проституции. Он был умным. Скажем, достаточно умным, чтобы не схлопотать пожизненное заключение подобно Креям. Когда он понял, что может делать деньги легальным путем, он сменил ориентацию. Телевидение, компьютеры, высокие технологии. Он, должно быть, стоит миллионов двадцать, по меньшей мере.

— А Иган?

— Сестра Шелли вышла замуж за лондонского ирландца Патрика Игана, бывшего боксера, который имел пивную где-то на реке. Шелли был недоволен. Сам он никогда не был женат. — Вильерс закурил сигарету. — Одно ты должен всегда иметь в виду: он может быть миллионером, которому принадлежит половина Ваппинга, но для каждого плута в Лондоне он остается Джеком Шелли, и имя всегда принимается в расчет. Он полюбил юношу Шона. Именно он оплатил его обучение в Далвич-колледже, и Шон оказался на высоте. Получил стипендию Тринити-колледжа в Кембридже. Намеревался изучать этику. Как тебе это нравится, племянник Джека Шелли изучает этику?

Уорден слушал с большим интересом.

— Что же ему помешало?

— Весной семьдесят шестого Пат Иган с женой отправились в Ольстер, навестить родственников в Портадауне. К сожалению, они припарковались рядом с нехорошим грузовиком.

— Бомба? — спросил Уорден.

— Большая. Разнесло половину улицы, а убитых оказалось только двое. Игану было тогда семнадцать с половиной. Он повернулся спиной к Кембриджу и завербовался в воздушные десантники. Дядюшка был в бешенстве, но ничего не мог поделать.

— Иган единственный родственник Шелли?

— Нет, есть еще женщина, которой уже за шестьдесят. Двоюродная сестра Шона, мне кажется. Он мне как-то о ней говорил. Она управляется со старой пивной его отца. — Вильерс замолк, припоминая. — Ида, кажется. Тетя Ида. Еще есть девочка по имени Салли. Приемная дочь Пата Игана и его жены. Я думаю, ее родители умерли, когда она была еще младенцем. Шелли не считает ее своей родственницей. Не его семья. Он такой. Когда Шон завербовался, она переехала жить к тете Иде.

— Шон, сэр? — удивился Уорден. — Не слишком ли это фамильярно между подполковником и сержантом?

— Мы с Иганом выполняли вместе десятки секретных миссий в Ирландии под прикрытием. Это меняет дело. — Вильерс сменил речь выпускника частной школы на акцент Белфаста. — Нельзя работать рядом с человеком на стройке на Фолс-Род, каждую минуту рискуя жизнью, и ожидать, что он будет называть тебя сэром.

Уорден откинулся на спинку стула.

— Я прав, полагая, что Иган завербовался в армию, чтобы получить возможность отомстить людям, которые были повинны в смерти его родителей?

— Конечно. Провижинал ИРА[4] взяла на себя ответственность за взрыв. Вполне естественная реакция для семнадцатилетнего мальчишки.

— Но разве это не делало сомнительной его кандидатуру, сэр? Я имею в виду, что его психологические тесты должны были это выявить. Не могли не выявить.

— Зависит от точки зрения, Дэниел. Напротив, он прекрасно отвечал нашим требованиям. Ему исполнился год, когда родители перебрались с ним из Лондона в Южное Арма, а потом в Белфаст. А когда ему было двенадцать, они вернулись оттуда обратно в Лондон, потому что там обстановка стала опасной. Таким образом, это был парень происхождением из Ольстера, католик со всем, что из этого следует, который даже вполне прилично говорил по-ирландски, потому что его учил этому отец. Да еще и с головой, заработавшей кембриджскую стипендию. Поверь, Дэниел, не прошло и полугода, как его выделили из толпы. Кроме того, он наделен совершенно особым качеством.