Сквозь эпохи - страница 13

      - Ну, хоть с местным министром торговли познакомился, - подумал про себя Ремус, ни разу не пожалев, несмотря на то, что пришлось сидеть на холодном камне неприкрытыми частями тела дольше необходимого. Он попрощался с присутствующими и покинул люксовый туалет.

      Исора покорно стояла с краю каменной дорожки, ведущей от здания к улице. Голова ее была немного опущена, а руки смиренно сложены спереди ладонью на ладонь. Издали Исора выглядела довольно хрупкой и худощавой. Скромная стать и опущенный взгляд выдавали ее полную беззащитность. Казалось, что только смирение выступает в роли ее защитника. Смирение было единственным, что у нее не могли отнять. Именно оно придавало какое-то бесстрашие рабыне - настолько смиренного человека просто не сломать. Это невозможно. Он уже заранее принял все возможные унижения и пытки, что его просто нечем напугать. Как истинно верующие во что-то люди невозмутимо, даже с некоторым рвением, добровольно приносят себя в жертву урожаю или встают грудью за Родину.

      Для здешних нравов незаметные, не стоящие внимания рабы были в порядке вещей, но для Вадима эта девушка олицетворяла чуть ли не эталон женственности. Он не видел в ней рабыню. Он не мог даже представить, что можно кому-то, в особенности девушке, приказывать и человек по факту обязан выполнять все, даже самые гадкие и унизительные, прихоти человека, в заслугах которого только то, что он вылез из утробы матери в нужной семье Рима.

      Он видел в девушке молодую, скромную особу с хорошими манерами. В сочетании с красивой фигурой, милым спокойным выражением лица, с легким оттенком удивления и искренней невинной простотой, присутствующими во взгляде, Исора вызывала у Вадима необъяснимое желание добиться ее расположения. Ему хотелось проявить к ней заботу и показать такое отношение, которое она испытывала только со своей мамой будучи совсем малышкой. Сочувствие к юной рабыне, незаслуженно удостоившейся такой участи, будило в нем романтические фантазии: взять ее за руку и бежать далеко отсюда в какой-нибудь, скрытый от всех человеческих путей оазис, и жить только друг для друга, питаясь, в изобилии растущими там фруктами, не тратя времени ни на кого, кроме себя. Он хотел, чтобы она увидела в нем необычного, достойного человека, который своим отношением заслужил бы ее искреннего уважения и доверия. Которому бы она могла открыться как никому в испорченном мире господ и рабов. Которую бы он защищал от невзгод и несправедливости.

      - Вот только с бровями надо что-то сделать, - очнувшись от минутки сентиментальности, подумал Вадим и ухмыльнулся.

      - Мы идем домой, Исора? - добавив немного нежности в интонацию, насторожившей, хотя и не подавшей особого виду, рабыню, спросил он.

      - Да, господин. Как изволите, - в своей привычной спокойной и скромной манере ответила Исора.

      Обратно они шли другой дорогой, пару раз пройдя через узкие переулки. Выходя из последнего такого переулка они оказались на своей улице, а слева на расстоянии двадцати шагов виднелся фасад дома Лукретиуса. Здание совершенно не выделялось в общей массе одинаковых бело-серых домов и только уже знакомая вторая рабыня, делавшая что-то с кусками ткани на фасаде, позволила опознать конечный пункт прогулки по центру Капуи.

      Зайдя в дом легат увидел Лукретиуса, склонившегося над какими-то документами, полностью погрузившись в них. Решив не мешать хозяину дома, легат двинулся в сторону лестницы, ведущей наверх, надеясь хоть немного побыть наедине с самим собой и в спокойной обстановке попытаться осмыслить хоть малую долю происходящего.

      - Прошу во двор. Можете готовиться к тренировке. Я буду через пять минут, - не поднимая от бумаг глаз, сказал Лукретиус.

      - Не судьба…, - подумал Вадим и еле заметно вздохнув, двинулся во двор, поняв, что отвертеться от этой затеи ему не удастся.

      На скамейке в помещении перед двором, где ранее лежали мечи, теперь лежали плотные изделия из ткани, похожие на короткие шорты, только объемные как подгузник, и продолговатые куски, похожие на бинты. Не решившись надеть подобие шорт без полной уверенности, что они подготовлены именно для него, легат прошел дальше во двор, где два огромных, бритых наголо мужика, с бессчетным количеством шрамов на теле упражнялись в борьбе.