Сквозь льды [Повесть о полярном исследователе Р. Амундсене] - страница 12

— Вот видите, восемь дней дула метель. Она может повториться, вы заблудитесь и погибнете.

— Не погибнем! — бодро ответил Руал.

Старик покачал головой — он указал едва заметную тропку, что извивалась между оледенелыми скалами.

— Идите здесь, это самый лучший подъем. А наверху придется идти уже по компасу: там никаких тропок нет.

Путешественники сердечно простились с гостеприимными хозяевами и пошли по тропке. Подъем был крут, они двигались медленно. Целых два часа одолевали они подъем. Сверху открылся великолепный вид на долину. Далеко внизу лежали синие узоры леса и селения. Низко над горами висели белесые зимние облака.

Руал развернул карту, вынул из кармана компас, показал брату:

— Сейчас мы вот здесь. Вот тут приблизительно будет хижина. Главное, не сбиться с пути, идти прямо на хижину.

На спиртовке они вскипятили себе кофе, позавтракали и двинулись в путь. У каждого на ногах были лыжи, в руках палки, а за спиной спальный мешок из оленьих шкур, небольшой мешок с провизией и маленькая спиртовая лампа. Их съестные припасы состояли из галет, плиток шоколада, небольшого количества масла и бутербродов.

Окинув взглядом долину, братья оттолкнулись палками и заскользили по снегу. Руал шел впереди, поглядывая на компас. Путники то поднимались на холмы, то спускались вниз, в небольшие долинки. Снег мягко скрипел под лыжами. Братья быстро продвигались вперед. Но зимний день короток — близились сумерки, а кругом были все те же холмы, все те же долины, и низко висели белесые облака.

Леон затревожился:

— Найдем ли хижину?

— Найдем, — твердо отвечал Руал. — Компас доведет.

Вот уже и совсем стемнело, а хижины все не видно, только глубокой ночью путешественники наткнулись на нее. Братья радостно прокричали «ура». Но хижина была занесена со всех сторон снегом. Они несколько раз обошли вокруг нее. Окна и дверь хижины были забиты досками. Леон поднялся на крышу, пытаясь пробраться в хижину через трубу. Однако труба, заложенная тяжелыми досками, была очень узка. Поднялся ветер, путники замерзали. С большим трудом лыжами и палками они отрыли снег от двери, ножами вырвали из досок гвозди и вошли в хижину. За этой работой оба отморозили пальцы. Зато в хижине лежали заготовленные дрова. Руал поднялся на крышу, убрал доски, что закрывали трубу. Леон развел в очаге огонь. Но дым валил в хижину, ел глаза.

Около двух часов ушло на то, чтобы растопить печь. Путешественники вконец устали, но все-таки печь была разведена. Они согрели кофе, согрелись сами и, закутавшись в спальные мешки, улеглись около очага.

Утром, едва забрезжил свет, они встали, думая, что теперь их мытарства кончились, им остается только пройти половину плоскогорья. Братья не сомневались, что они легко найдут усадьбу Гарен, ведь нашли же они эту одинокую хижину. Но не радостно было утро. На дворе бушевала метель.

— Что же делать? — растерялся Леон.

— Будем сидеть и ждать. Метель когда-нибудь кончится. Путешественники должны быть терпеливыми.

Они обшарили всю хижину, заглянули под лавки и нашли в углу маленький мешок с ржаной мукой.

— Вот это пока и будет нашей пищей, — сказал Руал. — А запасы побережем для дороги.

Они растопили в котелке снег и сделали из муки жидкую кашицу. Невкусная была эта самодельная кашица! Но полярный путешественник ко всему должен привыкать…

Два дня бушевала метель, и два дня братья сидели в хижине. На третий день метель приутихла.

С западной стороны плоскогорья было только два удобных спуска: один рядом с усадьбой Гарен, другой — в пятидесяти милях от нее.

Нужно было очень внимательно следить по компасу и по карте, чтобы точно выйти к намеченному месту, иначе собьешься с дороги, попадешь в пропасть. Руал поминутно развертывал карту и справлялся по компасу. Не успели они пройти и десяти километров, опять повалил густой снег, сразу потеплело, карта размокла, пришлось ее бросить и идти только по компасу.

Сквозь пелену снега они видели все те же невысокие холмы и все те же долины. А где-то за ними, далеко у обрыва плоскогорья, стояла усадьба Гарен.

Шесть часов шли они, не останавливаясь. Стало смеркаться. Дальние горы слились с небом, надвинулась ночь. Ветер засвистал сильнее, снег плотной завесой падал со всех сторон, за три шага впереди ничего не было видно.