Сквозь льды [Повесть о полярном исследователе Р. Амундсене] - страница 26

Доктор приказал выпиливать во льду длинные треугольники, и, когда обе пилы сошлись в вершине такого треугольника, Кук и Амундсен вырыли во льду небольшую яму, положили в нее динамит, провели шнур и подожгли его. Все поспешно отбежали в стороны. Раздался взрыв, и отпиленная глыба льда поплыла в полынью. Удачный взрыв ободрил всех. Матросы с большей охотой продолжали работу. В первый день отпилили десять больших треугольников. Канал наметился сразу — он был шириной в двадцать пять метров.

Утомленные, но бодрые духом, матросы вернулись на корабль. Работа первого дня показала, что канал сделать можно, значит, и спасение возможно. И с того дня охотнее и охотнее выходили люди на работу.

Канал подвигался быстро, на четвертой неделе прошли половину пути. Дни удлинялись. Солнце много часов стояло высоко на небе. Истомленные долгой ночью, люди были рады свету, движению. Работали дружно, одни пилили лед, другие баграми проталкивали его по каналу в полынью. В начале девятой недели работа была окончена. Экипаж проколол вокруг корабля лед, и поздно вечером все, усталые, но очень довольные легли спать.

Рано утром Амундсен проснулся, разбуженный тревожным криком. Он поспешно вышел на палубу. Там уже толпились все матросы. Они что-то кричали, кому-то грозили, кого-то проклинали.

— В чем дело, ребята? — спросил Амундсен.

Множество голосов закричало:

— Канал закрыт! Работали мы, работали, гнали вы нас, гнали, и вся работа пошла прахом. Смотрите!

Амундсен поднялся на бак. Канала не было: льды сомкнулись, и небольшие кучи мелких льдин стояли как раз там, где вчера виднелась вода. Вышел на палубу и доктор Кук, с ним капитан и начальник экспедиции; все молча смотрели на льды.

С запада, все усиливаясь, дул ветер. Это он сдвинул льды, закрыл канал.

— Надежда рухнула, — мрачно сказал капитан.

— Ну нет, капитан! — живо откликнулся Кук. — Ветер отнял у нас канал, но он может и вернуть его нам. Посмотрим, что будет к вечеру.

День тянулся томительно. Мало кто выходил на палубу — все сидели в каютах, озлобленные, мрачные. Только Амундсен и Кук, о чем-то тихо переговариваясь, ходили по льду вокруг корабля.

Перед заходом солнца льды стали подозрительно потрескивать, задвигались, и скоро от корабля к полынье протянулась трещина. С каждой минутой она становилась все шире и шире. Доктор торопливо выскочил на палубу, зазвонил в сигнальный колокол.

Все выбежали, одеваясь на ходу, и, увидев широкую трещину, разразились радостными криками.

— Скорей, скорей! — торопил доктор.

Еще накануне к бортам корабля были прикреплены длинные канаты, и экипаж разделился на две группы: одной частью командовал Амундсен, другой — Кук. Капитан стоял на мостике, он подал сигнал, матросы потянули канаты, и корабль медленно пошел по каналу. Через два часа он достиг полыньи и закачался на вольной воде.

Этот день был большим праздником для экипажа. На трех шлюпках матросы долго плавали вдоль берегов полыньи. Они уже отвыкли от весел и теперь были рады поразмяться. На льдах было много тюленей, и охотники стреляли их. В этот день на корабле был обильный обед из свежего мяса — теперь уже никто не отворачивался от тюленины.

Однако выхода к открытому морю все-таки еще не было. По-прежнему на пути лежали непроходимые льды, а за ними далеко на горизонте ледяная стена преграждала выход в океан.

Прошла неделя, другая — все оставалось без изменений, лишь канал, по которому прошел корабль, то плотно закрывался, то открывался снова. На корабле воцарилось уныние.

Наконец в начале сентября подул северный теплый ветер — лед начал трескаться, раздвигаться, и трещины подходили как раз к полынье. Амундсен приказал приготовить машину, чтобы во всякий час можно было двинуться вперед. И такой час настал: лед раздвинулся настолько, что корабль мог пройти из полыньи в открытое море. Тотчас развели пары в котлах, и «Бельгика» быстро начала продвигаться вперед. Она уже была совсем у выхода, когда две огромные ледяные горы загородили ей путь. Проход между ними был совсем узкий. Однако Амундсен, все еще командовавший судном, решил рискнуть. Он сам ввел судно в проход. Проход был извилист и местами так узок, что борта касались ледяных стен. Корабль с силой продирался между ними. Вдруг на палубе кто-то крикнул: