Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи - страница 7

Нет, прежний способ прятаться больше не годится. Дарла уже разгадал его. И тут в организме Уги сработал извечный инстинкт самосохранения. Напрягшись изо всех сил, она освободила кишечник от излишнего груза, как это делают многие звери при испуге, и кинулась за следующий кедр. Дарла, прыгнув вслед за ней, на миг отворотил морду в сторону, словно по ней ударили… потом прыжок, еще, еще! Вот уж он у кедра, за которым спряталась Уга, замахнулся передней лапой… Но Уга вторично освободила кишечник, а сама кинулась наутек.

Как и многие звери, Уга могла смотреть назад; убегая, она чуть повернула голову вбок и видела, как Дарла мотнул несколько раз головой из стороны в сторону, повернул влево и, вместо того чтобы преследовать Угу, длинными скачками понесся в сторону, туда, где паслась Большая семья. Уга же без передышки мчалась до своего убежища.

Только оказавшись в безопасности, она постепенно пришла в себя. Ужасно хотелось есть. И тут она вспомнила про Барсучий распадок. Она знала, что там живет барсук Чфы, супруга которого недавно принесла многочисленное потомство. Уга видела однажды, как барсучиха затаскивала детенышей в нору после солнечной ванны. Обычно в солнечные дни они вместе с Чфы вытаскивают их, еще слепых, из норы и укладывают на солнцепеке, а сами сидят возле, караулят. При малейшей опасности супруги швыряют детенышей обратно в нору и тотчас же сами исчезают в ней. Если в это время быстро подскочить к норе, можно успеть проглотить несколько вкусных, с нежным мясом, комочков.

Уга вылезла из своей норы, понюхала воздух, оглядела окрестности. Солнце уже перевалило за полдень, было тепло, реденькие потемневшие плеши снега лоснились и поблескивали, облизанные апрельским теплом.

Кругом все спокойно, можно идти. Уга шла неслышно, ловила зорким взглядом всякое движение, стараясь оставаться незамеченной. До Барсучьего ключа неблизко, наверное, километров пять. Уга торопилась, но чувство настороженности, особенно после встречи с Дарлой, не покидало ее ни на минуту. Примерно через час она наконец незаметно подкралась к Барсучьему ключу.

…Еще с прошлой ночи Мугу-плешивый успокоился, поняв, что в пади появился не Человек, а Амба-Дарла. Если его не трогать и не мешать ему на охоте, то и он не тронет. Возможно, что даже свернет куда-нибудь в сторону; такое уже случалось, когда Мугу чуть ли не нос к носу сталкивался с тигром. Сейчас Мугу-плешивый не торопился выходить из своего укрытия в буреломе. Просто на всякий случай. Голодать ему не впервой. Только в полдень, когда солнце стало припекать особенно горячо и в буреломе появилась вода, Мугу решил покинуть свое убежище. Пока он пойдет к Барсучьему ключу, к своим прошлогодним запасам кеты.

Кругом было так хорошо! Весна приносит радость всем, в том числе и старому плешивому медведю. Там бурундучка вспугнешь, тут взлетят рябчики, а где-то при твоем появлении белка кинется вверх по стволу, громко царапая коготками кору и зло мурлыча. Все эти зверьки могут стать вкусной едой. Если, конечно, их поймать. Но Мугу-плешивый сейчас никого не хочет ловить. Он бредет по прозрачным весенним лужицам, из которых хорошо похлебать талой водички, перепрыгивает через говорливые ручьи, мнет лапами островки пожухлого апрельского снега. Только ноздри чутко ловят запахи тайги, зорко смотрят глаза и насторожены уши…

Свой прошлогодний склад рыбы он нашел в целости и сохранности. Как ни велик был голод, Мугу-плешивый съел всего пару кетиных головок, снова прикрыл валежником запасы. Потом ходил по лужицам, понемногу лакал из них воду, а больше просто лизал снег — уж очень приятно холодит он рот!

Неожиданно он заметил далеко впереди себя бурую шубу Уги, промелькнувшую на белом фоне снежного островка. Любопытно, куда же это она отправилась? Уж не разнюхала ли про его склад кеты у Барсучьего ключа? Ах, как хорошо бы поймать ее на месте преступления! Нужно попытаться незаметно последить за нею.

Стараясь не терять росомаху из вида, старый Мугу в то же время всячески маскировался: либо прятался за стволами деревьев, перебегая от одного к другому, либо затаивался за валежинами. Если же на пути встречались впадины или ложбина, где можно было укрыться, он мягко скакал по ним, сокращая расстояние между собой и Угой. В то же время главной его заботой было ее шуметь — он знал, каким чутким слухом обладает Уга.