Сквозь объектив - страница 4

Но иногда я думала, что хоть он меня и раздражает, у меня нет другой компании. Никто ведь не хочет быть один.

Поэтому я научилась воспринимать Макса как забавное недоразумение, которое сопровождает меня во время прогулок, встречает из школы на новеньком «порше» и развлекает необременительными разговорами о том о сем.

С ним можно было говорить молча.

Он задавал кучу вопросов, сам же на них отвечал или мог часами рассуждать на ему одному интересные темы, и мне оказалась удобной такая дружба. Я ничего ему о себе не рассказывала, зато он кусками ухватывал то одно, то другое и лепил, что получится. Общение с ним походило на фоновую музыку в наушниках, которую слушаешь по дороге в школу. Он расслаблял. Я лениво взирала на него из-под слегка опущенных век, катая с глупым видом жвачку во рту, и со скуки собирала в свою очередь уже его портрет, который, возможно, выходил правдивее, чем мой образ в его недописанном романе.

Соломенная копна волос как из рекламы шампуня. Кожа лучше, чем у меня. Брови постоянно домиком, от чего взгляд у него грустный и ищущий, как у потерянного щенка.

В конечном итоге я пришла к выводу, что откуда бы он ни взялся, но еще чуть-чуть, и я, пожалуй, окончательно назову его другом.

А вот кем он хотел стать для меня – не всегда было понятно. То ли претендовал на роль моего молодого человека и вел себя порой как заправский ухажер, таская мне шоколад в огромных коробках и тяжелые веники алых роз. То ли думал стать моим покровителем, оберегающим от дурного влияния внешнего мира. Правда, «папочка» из него выходил сомнительный. Мне, в общем-то, было все равно. Казалось, что от его статуса мое отношение к нему нисколько не изменится.

Затем я превратилась в его музу, и он стал делать наброски к очередному скандальному роману о золотой молодежи – к которой приписал и меня. Он мнил себя чуть ли не Бегбедером или Буковски, а я стала его кокаиновой принцессой. Вообще-то вместо наркотиков я принимала таблетки от холецистита, но о таком не пишут.

Иногда, читая его записки, я удивлялась. Он подмечал вещи, которые никогда в себе не заметишь. Увидеть себя со спины нельзя, ведь глаз на затылке нет. Это было как смотреть на свое не слишком удачное фото – вроде ты, а вроде и нет. Мне все яснее становилось, что Макс черпает с «фасада», а остальное додумывает сам.

Он постоянно старался меня разговорить. Развлекал тестами, анекдотами и своими забавными заявлениями… У меня была стандартная реакция – я только жевала и кивала. И изредка поддразнивала его своим ехидством.

Каждое появление Макса передо мной походило на кастинг, словно бы он пробовался на всевозможные роли, но я не знала, на какую его утвердить.

Таким он и остался в воспоминаниях – красивым, но пустоватым юношей без определенного назначения в моей жизни…

– Я скажу тебе, какая ты, – со звенящим триумфом первооткрывателя сообщил он.

Самолет плавно рассекал пелену розоватых облаков. Периодически закладывало уши, а в салоне стояла атмосфера тихого часа. Пассажиры, откинувшись в креслах, дремали, запрокинув назад головы и одинаково приоткрыв рты. Только в глубине салона кто-то сердито шуршал газетой.

В ушах беспрерывно звучали монологи моего почти что друга. Мы обсудили погоду, еду, его будущее, затем я иссякла и почти всю оставшуюся дорогу смотрела в иллюминатор. Его словесный поток, как обычно, не прекращался. Где-то открыли кран и забыли завернуть обратно.

Облака внизу походили на дорожки в манной каше, и начинало рябить в глазах. Хотелось уснуть, но его шепот не давал отключиться.

– Ты – дорогой капучино с пышной пенкой и шоколадной стружкой, тающей в кофейном паре. Ты – желатиновые тянучки с приторным вкусом. А еще маленькие круглые сливочные леденцы, от которых сладость во рту оседает навсегда, – оттачивал он на мне очередной приступ поэтизма.

– Меня сейчас вырвет. Откуда ты вообще набрался этой ванили? – поморщилась я.

– Просто это ты. Девочка-конфетка. Ты постоянно ешь какие-нибудь приторные тянучки, от тебя пахнет шоколадом и кофе… Я это запишу.

В последнее время эта фраза стала звучать как нешуточная угроза. Я недоуменно уставилась на него поверх чуть ли не до глаз натянутого пледа. Да что с ним не так? Как его выключить?