Сквозь века - страница 5

— Не знаю. Мы предполагали, что после стирания памяти личность перестает существовать, но теперь я думаю, что она не исчезала, а была как бы погребена под новым содержанием. Она подавлялась и загонялась на такие глубокие уровни, что не могла проявиться. Так происходило век за веком, и теперь более двадцати личностей Тирелла, погребенных в его разуме, образуют настолько сложный агломерат, что он больше не может сохранять равновесие. В глубинах мозга воскресают его прежние личности.

— Но ведь Белый Христос никогда не был убийцей!

— Нет. Даже самая первая его личность, двадцативековой с лишним давности, должна была быть достаточно великой, чтобы обратить людей к миру во времена Антихриста. Но, видимо, на этом, если так можно выразиться, кладбище памяти, может произойти перемена. Эти погребенные личности, точнее, некоторые из них, могли измениться… могли стать просто плохими. А теперь они обрели голос.

Нерина повернулась к двери.

Монс продолжал:

— Мы еще должны убедиться в этом. Можно спасти Мессию, очистить его мозг, забраться с помощью зонда достаточно глубоко, чтобы изгнать злого духа… Мы можем спасти его и исцелить, но начинать нужно сейчас. Молись за него, Нерина.

Он послал ей беспокойный взгляд, повернулся и быстро ушел по коридору. Нерина стояла, не в силах собраться с мыслями. Потом, услышав тихий звук, подняла голову. В конце коридора неподвижно стояли два священника, два других закрывали коридор с другой стороны.

Открыв дверь, она вошла к Тиреллу.

Первое, что она увидела, был нож с пятнами крови на лезвии. Он по-прежнему лежал на столе. Лишь потом заметила она темную фигуру на фоне ослепительной голубизны неба.

— Тирелл… — неуверенно позвала девушка. Он повернулся.

— Нерина? О, Нерина!

Голос у него был прежний: мягкий и спокойный.

Она бросилась в его объятья.

— Я молился, — сказал Тирелл, положив голову ей на плечо. — Монс сказал мне… Я молился. Что я наделал?

— Ты Мессия, — уверенно произнесла она. — Ты избавил мир от зла, от Антихриста. Вот что ты сделал.

— Но остальное! Этот дьявол в моем мозгу! Это семя, которое росло там, укрытое от света божьего, во что оно теперь превратилось? Они говорят, что я УБИЛ!

После долгой паузы девушка спросила:

— А… ты этого не делал?

— Нет! — сказал он абсолютно уверенно. — Как бы я мог? Я, который более двух тысяч лет жил любовью! Я не мог причинить вред живому существу.

— Я знала, — сказала она. — Ты — Белый Христос.

— Белый Христос… — повторил Тирелл. — Не такого имени я хотел. Я же просто человек, Нерина, и никогда не был ничем большим. Но… кто-то спас меня, кто-то сохранил мне жизнь в Час Антихриста. И это был Бог. Это Его рука вмешалась тогда. Боже, помоги мне теперь.

Она крепко обнимала его, глядя поверх плеча в окно: ясное небо, зеленый луг, горы с вершинами в облаках. Бог был здесь, над этой голубизной, на всех мирах и в безднах между ними, и Бог означал мир и любовь.

— Он поможет тебе, — уверенно сказала она. — Он сопровождал тебя две тысячи лет назад и сейчас не покинул.

— Да… — прошептал Тирелл. — Монс ошибается. Эта дорога была… Я вспоминаю ее. Люди — как звери. Небо, пылающее живым огнем, и кровь… много крови. Более сотни лет, залитых кровью, которую люди-звери проливали в своих войнах…

Она вдруг почувствовала, как напряглось его тело, потом судорожно вздрогнуло и вновь замерло.

Он посмотрел ей в глаза.

«Лед и пламя, — подумала она, — голубой лед и голубое пламя».

— Великие войны, — сказал Тирелл, и голос его звучал твердо. Он закрыл глаза руками.

— ХРИСТОС! — Казалось, слово это вот-вот разорвет стиснутое горло. — БОЖЕ! БОЖЕ!

— Тирелл! — в ужасе крикнула она.

— Прочь! — прохрипел он. Она отпрянула, но он гнал не ее. — Изыди, сатана! — Он царапал голову, сжимал ее своими кулаками, склоняясь все ниже и ниже, пока не скорчился у ее ног.

— Тирелл! — крикнула она. — Мессия! Ты — Белый Христос…

Скорчившееся тело стремительно распрямилось. Девушка заглянула в его лицо — иное, новое — и почувствовала, как ее захлестывает волна ужаса и отвращения.

Тирелл в упор глянул на нее. Потом — и это было ужаснее всего — по-шутовски поклонился.