Слабое место жесткого диска - страница 17

– «Переводной», – с откровенной улыбкой оглядывая ее тонкие умелые руки и почти совершенное лицо, ответил я.

– Сдавай, – распорядилась Катечка, и карусель взглядов, насмешек и ухмылок, сопровождаемая метанием карт на стол, чертыханием или выдержанным кривлянием, которое умело практиковали эти женщины, понеслась прямо вперед полным ходом.

Поминутно я ловил на себе заинтересованные женские взгляды и думал о том, что ни я, ни, скорее всего, они не имели секса уже достаточное время… так что непонятно, чего в данной ситуации хотелось больше – убежать или подрочить.

Но подростковый оптимизм, который пробуждало во мне это многоглазое женское внимание, гасился, причем весьма жестко, постоянным самонапоминанием о тяжести и безысходности ситуации, в которой я оказался.

К моменту, когда до двух осталось пятнадцать минут, я успел продуться в пух и прах четыре раза. И меня не оставляло неприятное чувство, что надо мной издеваются, маскируя доброжелательностью, панибратством и юмором грядущее убийство.

– Не везет в картах, – спокойно заметила Маша, – повезет в любви.

Черт, если бы я мог тогда знать, как именно мне повезет!..

– Хватит, подруги, – прервала Катечка, поминутно смотревшая на часы, – собирайтесь. Надо еще прогреть машину.

Осень на дворе стояла холодная и дождливая.

А потому колымага моя действительно нуждалась в некотором прогревании.

Двор был пуст. Девочки набились в машину; как и раньше, Катя сидела впереди.

– Я пистолет убираю, – вопросительно изогнув бровь, сообщила она. – Мы ведь договорились?

Это было или отличным знаком, или отвлекающим маневром. Приняв к действию второе предположение (логика учила исходить из самого худшего варианта), я все же с осторожной улыбкой кивнул:

– Договорились, конечно!

– Дуй к Октябрьскому ущелью.

Я дунул.

Город спал: не было практически никого. Дороги серыми лентами текли впереди, так и норовя забраться под колеса моего авто… а у меня по-прежнему не было никакого плана.

– Да, сворачивай туда, – указала Маша, предлагая ответвление, которое затем должно было привести нас к «черному входу» в горпарк.

Я свернул.

И именно посредине этой дороги, в удаленности от поселений Октябрьского ущелья, и вблизи от жилых кварталов у городского парка, моя глюкавая машина встала.

Приятель, скорее всего, проклял бы технику и потребовал немедленного апгрэйда, а вот я мгновенно покрылся потом, соображая, что сейчас будет.

– Что там? – холодно спросила Катя, остальные настороженно молчали.

– Двигатель, – бессильно ответил я. – Она старая… надо посмотреть.

– Смотри, – кивнув взгляд на часы, кивнула Катя; в руках ее появился пистолет, она полезла за мной, приказав девкам следить за дорогой во всех направлениях.

– Что с ним?

– Хрен знает, что с ним. Может, пальцы. – сострил я.

– Ты давай поправляй, – ледяным тоном приказала Катечка, не спуская с меня глаз, в том числе и круглого, пистолетного. – А если мы опоздаем!..

Я мысленно пожал плечами, ощущая приобретенный иммунитет к угрозам и многочисленным опасностям, и занялся колымагой.

Результат оказался неутешительным: старый драндулет совсем развалился.

Катечка разве что не зарычала, когда я сообщил ей об этом.

– Твою мать! – заорала она, заражая энтузиазмом девчонок в машине, которые также начали тихонько переругиваться, окидывая меня разнообразными взглядами.

Да, жизнь не сулила ничего хорошего.

Я лихорадочно соображал, в который раз за эту ночь ежесекундно оказываясь в новом тупике, и вывод из всего этого рождался лишь один, причем напрашивался сам собой: хреновы мои дела, ой, как хреновы!..

– Значит, так, – словно о чем-то крепко задумавшись, Катечка окинула взглядом пустую автостраду и спящий город далеко отсюда…

– Значит, та-а-ак… – повторила она, отворачиваясь и внимательно глядя куда-то в сторону, словно найдя некий выход из сложившейся ситуации. Затем кивнула решительно и показала куда-то за моей спиной: – Вон, смотри…

Мгновенно сообразив, что происходит, я сделал вид, что поворачиваюсь, и, шагнув вбок, схватил руку с пистолетом, выворачивая ее назад, вырывая пистолет, всем немалым весом и силой своей швыряя Катечку на асфальт. Краем глаза я заметил, как судорожно задвигались девки, выбираясь из моей машины. Катечка как-то хитро повернулась и врезала коленом мне в пах; но мне так хотелось жить, что я успел со всего размаху ударить ее лбом в переносицу.