Сладкая горечь магии - страница 22
– Не понимаю, что смешного – красть у девушки, которая пытается прокормить больного отца, – сказала она, вновь дергая себя за косу. – Вообще-то это преступление.
Тэмсин пожала плечами:
– Я тебе заплатила.
– Фальшивыми монетами! – резко бросила торговка. – Ты мне должна.
Тэмсин фыркнула от удивления:
– Нет.
Уверенность в собственной правоте озарила лицо гостьи:
– Ты воровка. Я требую платы. Я… Я пожалуюсь на тебя!
Ведьма подняла бровь:
– Кому?
В поисках ответа торговка оглядела дом.
– Я обращусь к Ковену.
Все это начинало раздражать. Ну да, Тэмсин заплатила девчонке пуговицами, обращенными в монеты, но она поступала так с торговцами Лэйдо годами. Никто не скандалил. Никто не рискнул явиться к ней в дом и потребовать настоящей платы. Горожане, может, и старались теперь держаться от нее подальше, но по крайней мере выказывали уважение. Они знали, на что способна ведьма, и боялись ее.
А эта торговка ее не уважала. Носик гостьи сморщился, будто она почуяла какой-то неожиданный запах и не могла понять, откуда он исходит. Она осмотрела комнату, задержала его на потолке на несколько мгновений, а потом с явным усилием вернула внимание Тэмсин, которая чувствовала растущее подозрение. Чудовищно странная девица!
– Ковену нет дела до таких, как ты. Смирись и уходи.
Серые глаза гостьи полыхнули яростью.
– А если я – исток, они меня послушают?
Тэмсин смерила ее взглядом с головы до ног. Смелое заявление. Почти впечатляющее.
– Ну, ты не исток, так что вопрос бессмысленный, тебе не кажется?
– С чего ты решила, что я не исток? – Девушка вызывающе выдвинула челюсть.
Тэмсин уставилась на нее с непониманием.
– Потому, что мы на вид ровесницы. Я знаю всех, кто учился со мной в академии, но только не тебя.
Девушка насупилась.
– Я…
– Нет, нет. – Тэмсин прижала ладони к ушам. – Я не знаю. Что важнее, – она наклонилась ближе и заговорщически зашептала, – и не желаю знать. А теперь хватит тратить мое время, убирайся!
Гостья вытаращилась. Тэмсин невольно принялась распутывать волосы. Этот словесный поединок был по крайней мере достаточно забавным, чтобы отвлечь ведьму от всяких цветов и книжек в черных обложках. Она даже почувствовала что-то на миг – конечно, не веселье, лишь тень его, – но теперь хотелось, чтобы девушка ушла.
– Иди давай. – Она махнула рукой, выгоняя гостью.
– Меня зовут Рэн.
Тэмсин подняла брови:
– Я должна тебя с этим поздравить?
Девушка – Рэн – с жутким скрежетом отъехала на стуле от стола.
– Все ведьмы такие противные?
Звучало так, будто ответ не требовался.
Тэмсин сжала губы и промолчала. Пусть верит во что хочет. Не впервой.
– Ладно, вот. – Рэн поднялась на ноги и достала из заднего кармана штанов письмо. – Прибили к двери. А ты нечасто выходишь наружу, да?
Ее взгляд задержался на Тэмсин еще на миг – прежде чем опять пробежаться по пыльному дому.
Тэмсин выхватила пергамент у Рэн, но раздражение утихло, когда она заметила знак на восковой печати.
– Откуда ты его взяла? – резко спросила она.
Вид у Рэн был озадаченный.
– С двери. Я же сказала… – Она утихла, когда Тэмсин вперилась в слова, написанные черными чернилами.
«Так как отношения между магами и простолюдинами ухудшаются, Ковен настаивает на вашем участии в поисках темной ведьмы. Вернитесь Внутрь, чтобы отметиться. Тот, кто обнаружит преступницу, будет щедро одарен. Вы получите все, чего может пожелать ваше колдовское сердце.
Удачной охоты».
Внизу стояла подпись Главы Ковена.
У Тэмсин голова шла кругом. «Вернитесь Внутрь», – велело письмо; но разве она имела такое право? После всего, что натворила?
Ее ведь изгнали. И все-таки записка оказалась на ее двери. Кто-то хотел, чтобы Тэмсин вернулась. Разумно вообще-то. Она была единственной живой ведьмой, некогда замешанной в темной магии.
Остальных казнили.
Она одна знала, каково это – держать в руках эту необузданную, волнующую энергию. Она одна знала, как нужно отчаяться, чтобы к ней прибегнуть. Она одна знала, как мучительны последствия.
Возможно, это что-то да значило. У них было нечто общее с этой темной ведьмой. Тэмсин могла ее понять. А если она найдет ее, все Внутри будут ей обязаны. Она сможет остановить заклятье до того, как кто-нибудь погибнет. Сможет очиститься в глазах Ковена.