Сладкая любовь - страница 23

Я все еще в шоке.

— Но почему? — в замешательстве спрашиваю я.

Она пожимает плечом.

— Ну, она говорит, что ты все время флиртуешь.

Какого черта?

— Я холостяк! Мне позволено флиртовать! — бормочу я, защищаясь.

— Кому ты это рассказываешь.

У меня отвисает челюсть. Я не могу понять, что мне говорят.

— Тогда почему?

Нат поворачивается и подходит ко мне с выражением сочувствия на лице.

— Иногда люди не любят других людей, и им не нужна причина. Так случается, дорогой.

Теперь мне просто грустно.

— Но меня все любят. Я очаровашка.

Она притягивает мое лицо к себе и целует в лоб.

— Если это что-то значит, я думаю, что ты самый лучший после нарезанного хлеба.

Я стараюсь не дуться, но это трудно. Очень трудно.

— Почему я ей не нравлюсь? Она мне нравится.

— Оставь все как есть. Не заморачивайся.

— Ни за что! — Решимость пульсирует в моих венах. — Теперь остается только одно.

Нат подозрительно смотрит на меня.

— Я почти боюсь спрашивать.

Шагаю к двери.

— Я собираюсь подружиться с ней.

— Ничего не выйдет, Макс. Ты не можешь заставить ее! — кричит Нат мне вслед.

— Увидишь!

Вызов принят.

ГЛАВА 7

Макс

Прежде чем уйти, беру свою тарелку с пиццей. Честно говоря, немного взбешен, что приходится доказывать, что я хороший парень какой-то цыпочке, которую даже не знаю.

По крайней мере, думаю, что я хороший парень.

Мой желудок скручивается в узел.

Отлично. Теперь она заставляет тебя сомневаться в себе. Ну и стерва.

Эй, мозг. Не смей так о ней говорить. Мне бы не хотелось надрать тебе задницу.

Мой мозг улыбается и одобрительно кивает.

Видите? Хороший парень.

Знание того, что кто-то не любит тебя по такой глупой причине, полный отстой. Но это заставляет меня задуматься, не был ли ее бывший парень-придурок любителем пофлиртовать, тем, кто очаровывал других женщин перед ней. Качаю головой при мысли о желании сломать нос несуществующему бывшему бойфренду Елены. Тот, у кого есть такая женщина, ни за что не рискнет потерять ее из-за такой дурости.

Это не имеет значения. Я полон решимости завоевать расположение девушки. Помяните мое слово, мы будем друзьями. Если бы только мог заставить ее увидеть, какой я отличный парень…

Стоя перед ее дверью, держу тарелку в одной руке и поднимаю другую, чтобы постучать. Через несколько секунд Елена открывает дверь, одетая в самую уродливую темно-синюю фланелевую пижаму, которую когда-либо видел. Понятия не имею, как ей удается выглядеть в ней так сексуально. Ее волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, и я улыбаюсь тому, как очаровательно она выглядит.

Нахмурив брови в замешательстве, она начинает спрашивать:

— Что ты...

Я делаю шаг вперед и спотыкаюсь о развязанный шнурок. Тарелка вылетает из моей руки, и словно в замедленной съемке наблюдаю, как три куска пиццы летят по воздуху и размазываются по передней части ее пижамной рубашки.

Разинув рот и оцепенев от шока, она стоит с широко раскрытыми глазами. С ее губ срывается всхлип. Я пялюсь на томатный соус, забрызгавший ее, и ничего не могу с собой поделать.

Фыркаю и смеюсь.

Мой смех стихает, когда вижу, как ее лицо заливается ярким румянцем. Нижняя губа дрожит, а глаза блестят от слез. Она смиренно кивает и закрывает дверь у меня перед носом.

Черт!

— Елена, пожалуйста, открой дверь. Я осел. И не должен был смеяться, но признай... это было забавно.

Моя грудь сжимается, когда слышу сопение с другой стороны двери. Твою ж мать. И беспомощно провожу рукой по волосам. У меня в голове все шло совсем по-другому сценарию. Она открывала дверь, видела пиццу в моих руках и улыбалась. Говорила, что умирает с голоду, и что я ее герой. Мы заходили внутрь, разговаривали и общались, а потом каждый раз, когда ели пиццу вместе, улыбались бы друг другу, зная, что вся наша дружба началась с поедания любимой выпечки.

Серьезно, Вселенная, это бы убило тебя, если бы ты сделала меня ее пиццевым героем? Я разве много прошу?

Слышу, как она шаркает прочь от двери, и быстро стучу снова.

— Елена, Кексик, мне правда очень жаль. Пожалуйста, открой дверь. По крайней мере, позволь мне помочь с уборкой. — Я стукаюсь лбом о закрытую дверь, и раздается глухой стук. Закрываю глаза и слышу еще одно сопение. — Пожалуйста, не плачь. Ты разбиваешь мне сердце.