Сладкий грех - страница 5

Дарси весь напрягся.

— Вайльд, я пытаюсь тебе по-дружески помочь, но если ты и дальше будешь отрицать факты, мы ни к чему не придем.

Глаза Вайльда превратились в узенькие щелочки, а сердце, в котором жили любовь и привязанность к Дарси, покрылось учтивой светской холодностью, словно коркой льда, как пруд в его имении зимой.

— Дорогой мой лорд Райвуд, скажите, за те двадцать лет, что мы знакомы, я когда-нибудь лгал?

— На моей памяти, нет. Но тогда, выходит, лгу я, ведь так? Обычно ты говоришь таким тоном, когда взбешен. Но я всего лишь пытаюсь помочь. Ты всегда был образцом для подражания, Вайльд, и столь позорное поведение тебе не свойственно. Об этом сейчас судачит весь город.

— Судачит? — Вайльд подался вперед, напрягшись всем телом. — О чем? С тех пор как Фелисити умерла, я не покидал своего имения.

— Новость о драке облетела все лондонские салоны. Мне очень жаль, Вайльд, я знаю, как ты не любишь сплетни.

— Черт возьми, Дарси, я не участвовал ни в каких потасовках. Кто-то наверняка ошибся. — Вайльд откинулся на сиденье, жадно глотая воздух. Проклятые сплетники! На его долю и без того выпало немало испытаний.

— Ошибки быть не могло, Вайльд. Тебя видел Джонас Пендлтон, он-то и рассказал об этом остальным. Ты тогда, конечно, напился до чертиков — может, поэтому так себя и вел.

— Это безумие какое-то.

— Если бы ты взял меня с собой, может, и не было бы этой гнусной истории. — Дарси теребил в руках слегка потертый край сюртука. — Ты же знаешь, в карты я мастак играть всегда.

— Обо мне говорит уже весь Лондон?

— Боюсь, что так.

— Клянусь честью, Дарси, меня там и в помине не было. — Он заглянул другу в глаза. — Должно быть, Пендлтон зачем-то пытается опорочить меня. Но ты-то должен мне верить!

— Может быть, — нахмурился Дарси. — Должен признать, меня эта история изрядно потрясла.

— Как такое возможно, чтобы сплетня, наподобие этой, расползлась по городу в мое отсутствие? — Вайльд поджал губы и бросил полный отвращения взгляд на мелькающие в окне здания Лондона. — Вот бы отец посмеялся, будь он жив.

— Думаю, Пендлтон мог попытаться тебя очернить, — предположил Дарси. — Эта версия, пожалуй, самая правдоподобная из всех.

— Дарси, ты знаешь меня лучше других. Я не лгу, не играю в азартные игры и я никогда не ввязывался в драки, если не считать спортивных поединков в «Джентльмен Джексон[1]».

— Еще два дня назад я бы всецело с этим согласился. — Дарси нахмурился. — Ладно, если ты утверждаешь, что этого не было, мне ничего не остается, Как поверить.

— Спасибо. — Вайльд нервно постукивал пальцами по колену. — Я поговорю с Пендлтоном и выясню, что за подлость он задумал.

— Отличная мысль. Если потребуется помощь, можешь обратиться к любому из нас. — Карета уже подвезла Дарси к дому. Он улыбнулся напоследок: — Или ко всем нам вместе взятым!

Вайльд кивнул.

— Я буду иметь это в виду.

— Очень на это надеюсь.

Лакей распахнул дверцу, и Дарси, шутливо отсалютовав, спрыгнул с подножки на землю.

Вайльд проводил его взглядом. Когда-то помощь друзей значила очень много. Они с Китом, Дарси и Вульфом были тогда еще совсем мальчишками, которых в школе задирали ребята постарше. Майкл, самый большой, смелый и умный среди них, предложил объединиться и сплоченно отражать нападки хулиганов. С юношеской самоуверенностью они стали называть себя сыновьями Гренделя, по имени могущественного мифического монстра из «Беовульфа».[2] Их план сработал, и дружба между ними, включая Майкла, с годами только крепла.

Но когда Майклу по-настоящему понадобилась помощь, никого рядом не оказалось… Майкл умер в одиночестве, на чужой земле, окруженный чужими людьми. После такого совесть не позволяла Вайльду просить друзей что- либо для него сделать. Он докопается до источника этой гнусной сплетни и заставит злые языки умолкнуть. Сам, своими собственными силами.

До полудня было далеко, поэтому он сумел застать Джонаса Пендлтона дома, когда тот еще не успел встать с постели. Дворецкий попытался было объяснить ему, что хозяин посетителей не принимает, но Вайльд пропустил это мимо ушей. Он просто вошел, отодвинув старика-дворецкого. Понимая, что негоже держать герцога в холле, слуге ничего не оставалось, кроме как позвать хозяина.