Сладкий яд - страница 40

Элли долго рассматривает меня. Между ее бровями появляется маленькая морщинка. Одну или две минуты она молчит.

— Знаешь, я чувствую себя героиней исторического романа из тех, что так любит Блэр. Где девушка в прекрасном платье попадает на бал, и в нее после одного-единственного танца влюбляется герцог. Ну или вроде того.

Глядя куда-то перед собой, я представляю Блэр — раскрасневшуюся, раскинувшуюся у меня на кровати с книжкой в руках. Вспоминаю, как она читала мне вслух, и невольно улыбаюсь при этом воспоминании.

— Я всегда шутил, что против герцога не потяну.

Стоит мне пробормотать эти слова, как я понимаю, какую ошибку я сейчас совершил. Я смотрю украдкой на девушку, которая только что вытянула из меня правду, и вижу, как на ее обманчиво невинном лице появляется понимание.

— Это ведь ты, да? Тот парень, с которым Блэр встречалась все лето. От которого она была без ума.

Вздрогнув, я отворачиваюсь.

— Я так и знала. Она так странно посмотрела на меня, когда я упомянула твое имя. Тогда я решила, что мне показалось, но теперь мне все ясно.

— Ну и что с того, если это и правда я? Между нами все кончено.

— Я так не думаю, — говорит она тихо. — У тебя, как и у Блэр, все написано на лице.

Я стискиваю кулаки. Даже не будучи здесь, она умудрилась нарушить мое душевное равновесие. От нее нет спасения. Раньше она была моим раем, но теперь я горю в воспоминаниях о ней, как в аду.

— Она уже в прошлом. А теперь, если позволишь…

Я начинаю уходить, но она ловит меня за руку и останавливает. Ее маленькая ладонь с неожиданной силой сжимает мое запястье.

— Не отказывайся от нее, — умоляет она.

— С меня хватит. Она сделала выбор и выбрала не меня.

— Ты же любишь ее. До сих пор. По глазам видно.

— Нет, Элли. Ты ошибаешься. Я любил вовсе не Блэр. — Я криво улыбаюсь. — Я любил ложь. — И на этом я ухожу, оставляя ее позади.

— Она любит тебя. Просто слишком боится это признать!

Остановившись на миг, я прикрываю глаза. Меня тянет вернуться назад и спросить, что она имела в виду. Я хочу, чтобы Элли дала мне надежду, осветила темноту, которая засасывает меня. Но вместо того, чтобы вернуться, я заставляю себя идти. Я отгораживаюсь и от Элли, и от того парня, которым я был. Каждый мой шаг пружинит злостью, обидой и ревностью.

Я становлюсь позади Рэйчел, которая разговаривает с каким-то мужчиной. Подойдя к ней вплотную, я ощущаю, как мой член вдавливается в ее сладкую попку, а потом отвожу ее длинные волосы в сторону и целую изгиб ее шеи — и мне плевать, что на нас кто-то смотрит. Она содрогается под моим ртом.

— Привет, Рэйчел. Скучала?

Она поворачивается ко мне. Краснеет.

— Ты пришел.

Я выгибаю бровь.

— Ты что-то не особенно удивлена.

— Я знала, что ты придешь.

— Правда?

— Да.

Костяшками пальцев я ласкаю ее покрасневшую щеку.

— Я забыл, как мило ты выглядишь, когда краснеешь из-за меня.

Кто-то откашливается, напоминая нам, что мы не одни. Она облизывает губы, словно может ощутить там мой вкус.

— Веди себя хорошо, — произносит беззвучно.

— Не хочу, — шепчу я, наклонившись, ей на ухо. — Я бы лучше еще раз тебя трахнул.

— Ты невозможен.

Когда она, пряча довольную улыбку, встряхивает головой, я усмехаюсь. Затем она берет меня за руку и разворачивает к новому гостю, пожилому мужчине в вычурном галстуке-бабочке и ярко-зеленых очках.

— Карл, я хочу представить тебя Ронану. Он тот фотограф, о котором я тебе говорила. Ронан, это Карл Брансвик, мой близкий друг и владелец The Jackson.

Черт подери. Мои глаза округляются. The Jackson? Это же самая престижная арт-галерея Нью-Йорка с филиалами в Лос-Анджелесе, Париже, Гонконге, Дубае, Токио и Милане. Дьявол, если к тебе проявил интерес сам Карл Брансвик, значит ты добился вершины успеха. Даже Эдгар со своими картинами за миллион долларов не смог попасть к нему в галерею.

— Рад знакомству, сэр, — говорю я.

Он пожимает мне руку.

— О да, да, я вспомнил. Наш неограненный алмаз. — Сделав паузу, он оглядывает меня, рассматривает мою одежду, волосы, лицо, мои руки. — Рэйчел, он бесподобен. Где ты его нашла?

Она колеблется перед ответом.

— На выставке Эдгара Хуареса.