Сласти-мордасти. Потрясающие истории любви и восхитительные рецепты сладкой выпечки - страница 9
Московские легенды гласят, что главным поклонником и одновременно злым гением Окуневской был Лаврентий Берия. Что он однажды вызвал ее к себе на допрос (точнее, на любовное свидание), но получил яростный отпор со стороны Татьяны. Она никогда не рассказывала, каким чудом в ту страшную ночь покинула Кремль живой и невредимой, зато последствия своего отказа потом испытывала еще долго. Берии был нужен только повод. И он ему представился. Лаврентий ничего не мог сделать Окуневской, пока шла война, а актриса месяцами пропадала на передовой с концертными бригадами, снималась в патриотических кинофильмах и являлась кумиром миллионов советских солдат, женщин-солдаток, вдов и матерей героев.
Но тут случилась командировка в Белград и судьбоносная встреча с югославским маршалом (а потом президентом Югославии) Иосипом Броз Тито…
Шел постпобедный, триумфальный, тяжелый, но светлый 1946 год. Группа советских кинематографистов, в числе которых была и Окуневская, отправилась в турне по европейским странам с фильмом «Ночь над Белградом».
– Господжо Танья, сегодня в вашу честь наш маршал дает званый ужин! – сообщили Окуневской в Белграде. – Яки цвете господжо воле?
– Какие я предпочитаю цветы? Любые. Но обязательно свежие, со сладким вкусным ароматом. Я цветы ем носом! – расхохоталась Окуневская.
Иосип преподнес ей вечером букет восхитительных чайных роз, на которых еще не высохла роса. Он пригласил ее на вальс и, запинаясь от волнения, на чистом русском языке сказал: «Мне пятьдесят лет. Я люблю тебя очень давно. И я уже сегодня позвал бы тебя замуж, но моя родина и моя партия сейчас плохо смотрят на браки с иностранками. Даже если это иностранки из СССР. Но потом мы обязательно поженимся!»
– Потом – суп с котом! – ответила Окуневская, которой тоже очень приглянулся смуглый, моложавый, смешливый и темпераментный маршал.
В то время о Тито ходили легенды. Он был всегда с иголочки одет и безупречно галантен. У него было несколько жен (в том числе одна русского происхождения) и десяток любовниц, исключительно самых знаменитых и даже титулованных европеек (одной из его пассий была Лоллобриджида).
– Останься! Я подарю тебе виллу! Я построю для тебя киностудию и назову ее твоим именем!
– Потом – суп с котом! Кстати, у вас такой же длинный нос, как у Сирано! Вам не говорили? – смеясь, повторила Окуневская и улетела в Москву.
Два года подряд, выходя на поклоны после спектакля «Сирано де Бержерак», Окуневская получала огромную охапку багряно-черных роз с одной и той же белоснежной карточкой, на которой было написано два слова: «Твой Тито».
В 1948 году, став уже президентом Югославии, Тито делает все возможное и невозможное, чтобы организовать гастроли театра «Ленком» в Белграде. Он не скрывает от Берии, который должен подписать разрешение, что хочет сделать предложение Окуневской. «Театр полетит на гастроли, – сообщают актрисе, – если не полетите вы!» Она решает остаться, чтобы друзья смогли увидеть мир. В ту же осень Окуневскую арестовывают за агитацию и пропаганду и после года одиночной камеры в тюрьме, где великую советскую кинодиву подвергают всяческим пыткам и унижениям, народной артистке СССР дают десять лет лагерей в казахском Джесказгане.
Больше пяти лет Татьяна Окуневская провела в лагерях, выполняя самые тяжелые работы, терпя голод и жестокость, не надеясь выйти на свободу живой… Ее переводили из лагеря в лагерь, ужасы которых так и не смогли сломить ее гордый и сильный характер. После смерти Сталина, холодным летом 1954-го, Окуневскую амнистировали, и то лишь потому, что все доктора, которые наблюдали заключенных, вынесли однозначный вердикт – «ей не выжить!». У Татьяны были такие колоссальные проблемы со здоровьем, что уже даже московские цивильные медики категорически запрещали ей принимать любые лекарства, ибо каждый препарат мог спровоцировать обострение любого иного заболевания.
– Ну, значит, буду есть хлеб и сахар, – отшучивалась несломленная Окуневская. – А если надоест – придумаю торт имени самой себя и стану печь его каждый день!
Татьяна вернулась в родной «Ленком» и даже на родной «Мосфильм». Однако отныне ей давали возможность играть только отрицательных персонажей. Хорошим тоном считались и насмешки над бывшей всенародной любимицей.