Слава героям - страница 21

Яковлев завидовал Зюзикову. Солдату часто писали родные и знакомые. А старшина даже и не подходил к почтальону. Самые близкие ему люди — отец, мать, жена, четверо ребятишек — остались за линией фронта, на захваченной врагом псковской земле… Что с ними? И живы ли?.. Узнать бы что-нибудь о них… Но как?

Медленно текла долгая-предолгая декабрьская ночь. Уже и Зюзиков притих, уткнулся подбородком в ворот ватника. Яковлев, отгоняя сон, яростно курил, свертывая большущие цигарки. Перед рассветом стало непривычно тихо.

— Вставай, — предчувствуя недоброе, толкнул Яковлев Зюзикова.

Его опасения подтвердились. Очередная вспышка ракеты позволила разглядеть крадущихся к машине немцев. Яковлев открыл огонь. На его пулеметные очереди белесая полутьма отозвалась истошными криками.

Минут через десять немцы снова попытались ворваться в противотанковый ров. И опять дорогу им преградил пулеметный огонь.

В третий раз фашисты подползли к самому танку.

— Русс, сдавайся, — кричал кто-то на ломаном русском языке.

Яковлев ответил длинной очередью, а Зюзиков, открыв люк, бросил с пяток гранат.

Полтора десятка гитлеровцев уничтожил танковый экипаж в этом ночном бою.

Бои на вздыбленной, изрезанной траншеями, обильно политой кровью равнине меж Колпино и Красным Бором продолжались еще несколько дней. О них не сообщалось в сводках Совинформбюро, они не привели к серьезным территориальным успехам. Наступавшим подразделениям 55-й армии не удалось прорвать на всю глубину вражескую оборону. Да это было им и не под силу. На десять-двадцать вражеских снарядов артиллеристы осажденного Ленинграда могли отвечать только одним. Но сражались бойцы с неменьшим мужеством, чем защитники Гатчины и Пулковских высот, герои Невского «пятачка».

Отбив противотанковый ров и продвинувшись всего на километр, они не только сковали на своем участке превосходящие силы врага, но и положили начало, мы это вправе сказать, освобождению ленинградской земли.

Дольше многих других экипажей у противотанкового рва действовал танк Яковлева. Собственно, он да еще две машины остались на ходу в третьей роте 86-го отдельного танкового батальона после пяти дней боев.

— Удивляюсь, как наша старушенция еще ползает, — иронизировал Зюзиков. — Ее сейчас палкой можно подбить.

Да, машина выглядела невзрачно: не сосчитать было вмятин и пробоин, пробитая осколками броня походила на решето.

Сталь сдавала, а люди держались. Широкоскулое лицо старшины осунулось, глаза глубоко провалились, губы распухли, окровавились. Вихрова поминутно душил кашель. Зюзиков почернел так, словно его обильно вымазали дегтем. Когда он заряжал пушку или подавал снаряды, руки башенного стрелка дрожали…

Двадцать четвертого декабря, в среду, экипаж получил особое задание от командира стрелкового полка Лебединского. К нему в землянку старшину привел политрук Козычев. Он теперь оставался за командира роты — тяжело раненного Гончарова отправили в госпиталь.

Полковник Лебединский подошел к стереотрубе. Посмотрел сам, потом, обращаясь к Яковлеву, сказал:

— Встаньте на мое место.

Старшина прильнул к окулярам. Окутанная легкой туманной дымкой возникла панорама северной окраины Красного Бора.

— Видите сосну? Правее сгоревшего дома?

— Так точно, товарищ полковник.

— У сосны дзот. Двухамбразурный. Из него простреливается противотанковый ров. Надо уничтожить. Ясно?

— Так точно.

Яковлев, прихрамывая, зашагал к танку. Часа через три он снова появился у командного пункта стрелкового полка. Смело, в полный рост шел по тому месту, где еще недавно свистели вражеские пули. Рассмеялся, заметив, что часовой предупредительно машет ему рукой, кричит:

— Пригибайся, немцы скосят!

— Мы их самих скосили.

Худенький боец, притопывая ногами в больших подшитых валенках, чувствовалось, не поверил. Яковлев не стал его разубеждать. Долго, пожалуй, рассказывать, как экипаж вел поединок с вражеским дзотом. Разрушено осиное гнездо, и осам не удалось разлететься — все перебиты.

Лебединский, к которому явился старшина, крепко пожал ему руку.

— А теперь слушай. Есть еще одно первостатейное дело…

Ночью экипаж Яковлева приводил в порядок закапризничавшую машину. Танкисты готовились к выполнению нового задания. Они меняли траки, регулировали бортовые фрикционы…