Слава героям - страница 28
А потом краткий и неутешительный разговор Жданова с командующим фронтом генерал-лейтенантом Михаилом Степановичем Хозиным, который находится за Ладожским озером, руководит боевыми действиями 8-й и 54-й армий, пытающихся прорвать блокаду города с внешней стороны кольца. От слов «продвижения нет» у Жданова тяжелеют веки. Он молча кладет трубку…
Весенняя распутица сковала наступательные действия войск на всех участках. Внутренние силы блокированного города — 23-я армия на Карельском перешейке, 42-я и 55-я армии на юго-западе, части Приморской группы на Ораниенбаумском плацдарме, — ослабленные в боях 1941 года, продолжают пока лишь позиционную оборонительную и истребительную борьбу с фашистами. Талая вода заливает траншеи и землянки, размывает минные поля; с ледовой «дороги жизни» через Ладожское озеро идут сводки о последних героических рейсах водителей по льду, покрытому водой; на плацдарме у Невской Дубровки еще держатся части 86-й стрелковой дивизии, но вот-вот вскроется Нева, и тогда солдаты на этом крохотном «пятачке», за который шла кровавая битва больше четырех месяцев, будут отрезаны…
Осажденному городу, лишенному водопровода и канализации, грозит и другой, не менее страшный, чем фашистские войска, враг — эпидемия. Это хорошо понимают в Смольном.
Второй месяц изо дня в день ленинградцы выходят из заледенелых, насквозь промерзших домов, шатаясь, берут лопаты, фанерные листы, детские санки. Очищают дворы, улицы, вывозя отбросы, убирают снег, достигший метровой толщины. Часто находят тела людей, умерших зимой.
Город борется и не собирается складывать оружия. Его не сломили ни огневой штурм, ни голодная блокадная зима.
Таков Ленинград к весне сорок второго года. А в ставке Гитлера снова начинают бредить о захвате его штурмом. Наша разведка донесла о приезде ранней весной под Ленинград генерал-фельдмаршала Кейтеля. Что он рассматривал в бинокль с окраины разрушенного и сожженного города Пушкина? О чем он совещался с командующим группой армий «Север», со штабными офицерами 18-й немецкой армии, осаждавшей Ленинград?
И об этом говорят в Смольном в предрассветное утро.
— Сегодня в Ленинград прилетает генерал Говоров, — сообщает Жданов. — Он назначен заместителем командующего фронтом. Что вы о нем можете сказать?
— Я знаю его как опытного артиллериста, — говорит Одинцов.
— На сегодня все, — подымается из-за стола Андрей Александрович. — Встретимся — увидим и узнаем.
Самолет летел над Ладогой. Огромное озеро еще покрывал серебристый лед, но во многих местах уже темнела пепельно-серая вода. Кое-где по льду пробирались машины.
«Дорога жизни», о которой Говоров много слышал, доживала если не последние часы, то, во всяком случае, дни. Сдаст лед, и опять Ленинград окажется в полной блокаде.
Под крылом самолета промелькнули приземистые склады на западном берегу, скопище железнодорожных вагонов.
«Маскировка могла быть лучше», — заметил про себя Говоров, как человек, все привыкший оценивать в первую очередь с военной точки зрения.
Показался Ленинград. Здесь когда-то, вопреки юношеским планам Говорова, совсем по-иному, о чем теперь Леонид Александрович нисколько не жалел, определилась его судьба. Приехал учиться в Политехнический институт, выдержал экзамены, был зачислен на кораблестроительное отделение. Но инженером так и не стал. Шла первая мировая война. Его призвали в армию, направили в артиллерийское училище. А сейчас, спустя четверть века, ему доверили командовать группой войск, непосредственно защищающих Ленинград.
Леонид Александрович Говоров был мало известен широким кругам командного состава армии. Многие привыкли считать, что командующими фронтами назначаются обычно люди уже популярные в народе и армии, чьи имена, известность и боевая слава связаны еще с героической эпохой гражданской войны. Знали К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, С. К. Тимошенко и еще некоторых крупных военачальников.
А Говоров? Кто, собственно, он?
Полковник Одинцов, знавший Говорова по Артиллерийской академии в тридцать восьмом году, сказал товарищам, что Леонид Александрович считался одним из лучших преподавателей тактики артиллерии, и добавил свойственным ему шутливым тоном: