Славная девочка - страница 45

Не дождавшись ответа от Эвена, она встала, сняла пиджак и швырнула его на песок рядом с ним.

– Теперь ты все знаешь. – И сунув руки в глубокие карманы брюк, она зашагала прочь вдоль пенной изогнутой линии прибоя.

Эвен сидел, уставившись на то место на подстилке, где только что сидела она. Его волновал отнюдь не бизнес, он размышлял о ее реплике, что она захочет детей, ведь он тоже всегда хотел детей, но после развода подавил в себе это желание, поскольку не подворачивалось подходящей женщины.

– Ничего, все образуется, – говаривал он себе, стоило в груди его возникнуть щемящему чувству после разговора с племянником или племянницей, или когда дети Энни обнимали его, или когда он вез на самолете детей, чьи лица восторженно розовели от полета и от того, что летчик с ними разговаривает.

Он взъерошил волосы двумя руками, час его пробил, появилась подходящая женщина, теперь он более чем когда бы то ни было был в этом уверен, ведь она наконец открылась и все рассказала ему.

Холли ходила взад-вперед по пляжу. Свет луны струился по ней жидким серебром, и мягкий ветер с моря трогал пряди ее волос, свешивающихся вдоль опущенного лица.

Улыбаясь сам себе, он встал.

– Холли!

Она подняла взгляд и увидела его распростертые руки.

– С твоим бывшим мы разберемся, вместе мы все сможем повернуть, Холли, я клянусь тебе!

Она пошла к нему, но немного не доходя, остановилась. Он поманил ее руками:

– Ну же, подходи поближе, ну же!

И рассыпался тяжелый ком, скопившийся в ее груди. Да и что за смысл и дальше противиться неодолимому влечению? – и она шагнула к нему.

– Я хочу тебя, Холли, прямо здесь, прямо сейчас!

Их взгляды сомкнулись, и руки его скользнули под топик Холли, он снял его через голову и отбросил в сторону от нее. С океана дул ветер, но она не замечала этого. Все, что она испытывала, исходило исключительно от Эвена.

– Сними брюки, Холли.

Она расстегнула молнию, штаны упали на песок, и она откинула их в сторону. Она смотрела, как он пальцем проводит по кружевной каемке ее старомодной черной атласной комбинации. От его прикосновений по всему телу растекался жаркий поток удовольствия, он нащупал пальцем красную розочку, помещенную во впадине посредине ее груди.

Потом перевел палец к сразу напрягшемуся соску и провел им дальше вниз до высокого выреза на бедре.

– Ты специально ради меня это надела?

До этого мгновения она бы даже перед самим Господом в этом не созналась.

– Да!

Он одарил ее своей всесокрушающей улыбкой, и она подумала, что с радостью умерла бы сейчас. Тяжелым от вожделения взглядом он обвел ее снизу доверху.

– А ты снимешь это ради меня?

– Да, – шепнула она, и голос ее был наполнен предвкушением того, к чему все шло.

– Сними это для меня, – повторил он, и ноздри его раздувались. Яркий лунный свет не смягчал обнаженного желания на его лице. Она сняла атласную лямку сначала с одного плеча, потом со второго, отороченные кружевами чашечки сползли, приобнажив упругие холмики розоватой плоти. Спуская шелковистый верх, она смотрела ему в лицо, и полная высокая грудь была молочно-белой при луне.

Тут она замешкалась, и он стянул с себя рубаху, потом расстегнул брюки и снял их вместе с трусами.

«А ведь он уже готов», – осознала она, ощутив глубокое женское удовлетворение, и она стала стягивать комбинацию дальше вниз, обнажая крутой изгиб талии, переходящий в бедра, потом остановилась и снова посмотрела на него.

– Давай я, – сказал он, становясь перед ней на колени и запуская большие пальцы под комбинацию. Он спускал ее все ниже и ниже, целуя ее плоский живот, щекоча ее бедра, гладя ее упругие стройные ноги.

Холли вцепилась ему в плечи, чтобы не упасть от наплыва чувств. Губы его спускались все ниже, ей казалось, что она вот-вот закричит от желания. Поцелуй их был полон радости и вожделения, жажды и любви, желания и потребности друг в друге. Он увлек ее за собою на подстилку, раздвинул ей ноги и, наконец, возлег на ложе ее женственности. Нависнув над ней, он втягивал в себя морской воздух и ее запах.

– Холли…

Она поняла невысказанный вопрос, общепринятую условность первого раза, позволяющую в последний момент повернуть назад, и с благодарностью за этот жест благословила его. Благословила душераздирающим поцелуем и, мяукнув как котеночек в знак полной покорности, она обхватила ногами его бедра и приняла глубоко в себя. И вот он уже в ней – врезается, ласкает, поглаживает, наполняет всю ее восходящим по спирали наслаждением. Луна скрылась за облачком, и она изгибалась навстречу каждому его толчку, каждому запретному приказу, который шептал он в ночную тьму.