Следствием установлено - страница 14

От того места, где была нарисована фигура, четыре шага. А кто определил, что он стрелял именно там, где нарисована фигура? Он здесь лежал. Мог выстрелить в себя и возле окна. Но если возле окна, как попала кровь на скатерть?

От стола и до окна тянулись бурые капли крови по ковру.

Стало быть, он потерял сознание не сразу после выстрела, а некое время спустя. Или он стрелял у окна и потом подошел к столу, либо он стрелял у стола и потом подошел к окну? Исследовав капли крови на ковре, Осокин пришел к выводу, что Охрименко стрелялся возле стола, затем подошел к окну, кровь запятнала стену, он пошел обратно и упал между окном и столом.

От стола — к окну, от окна — к столу… Зачем? Выстрелил и метался раненный? Или что-то еще? Что? Осокин приглядывался к следам крови, но они никак не могли прояснить, спокойно ли проделал этот путь Охрименко или в метаниях. Подтверждают ли они, что он находился в состоянии аффекта, или опровергают? Не есть ли это предел, за который следствие уже не может проникнуть?

Раздумья его прервал лейтенант. Оперативно обернулся с заданием. Нашел свидетелей, которые видели, как шла с чемоданом от автобусной остановки Елизавета Петровна. Ее увидели выходящей из автобуса около пяти часов. В пять часов она была уже дома. Охрименко ее не встречал. Вахтер показал, что Охрименко в это время находился в комендатуре. Из окна комендатуры видна автобусная остановка и видны подъезды обоих пятиэтажных домов. Охрименко из своего кабинета мог наблюдать за остановкой и видеть, как сошла с автобуса его жена и прошла домой.

Тот же вахтер показал, что Охрименко был сильно пьян, что с ним никогда не случалось в рабочее время. Он обождал, когда основная масса рабочих выйдет с фабрики. В десять минут шестого он пошел домой. Вахтер видел, как он вошел в подъезд. Это случилось от двенадцати до пятнадцати минут шестого. Между приходом Охрименко домой и выстрелами прошло не меньше двадцати минут.

Осокин записал эти расчеты и спросил:

— Каков вывод?

— За двадцать минут можно крупно поссориться…

— Можно! — согласился Осокин, а про себя подумал: «И войти в состояние аффекта». — В больнице, — продолжал он, — отметили, что Охрименко был пьян. Об этом же и вахтер показывает… Хорошо бы установить, где он выпил и сколько выпил.

Егорушка усмехнулся:

— Свинья везде грязи найдет! Хотя бы в буфете на Фабрике. Сколько раз я делал представления в дирекцию, чтобы запретили продажу водки на фабрике. Там такая буфетчица — не подступись! Влиятельная дамочка! И магазин недалеко. Там всегда выпивка на прилавке.

Решили так. Участковый соберет свидетелей, которые могли бы указать, сколько прошло времени между первыми двумя выстрелами и третьим, а Осокин попытается установить, где пил и сколько выпил Охрименко.

В буфете выяснить ничего не удалось. Буфетчица с утра уехала за товаром, буфет был закрыт. Продавец магазина показал, что в день происшествия Охрименко ничего не покупал.

Осложнилось дело и с показаниями свидетелей при определении промежутка между первыми двумя и третьим выстрелом. Обычная история при установлении времени на допросах. Одним казалось, что прошло более минуты, другие вообще не уловили разрыва во времени.

Осокин опять в колебаниях. Докладывать прокурору? Что докладывать? Материал, который лежал на поверхности без каких-либо выводов? Из допроса Охрименко ничего не получалось, он не добился и намека на признание. Не обязательно признание, так хотя бы иметь точное истолкование не только мотивов его действий, но и объяснение этих действий. Осокин решил еще раз допросить Охрименко, а для этого сегодня же надо было побывать в Озерницке и получить у Лотинцева фотографию убитой. Быть может, фотография подействует на Охрименко и побудит его заговорить?

В Озерницк попал к вечеру, Лотинцева нашел на кварт тире. Встретил он Осокина приветливо, но не удержался от привычки понасмешничать.

— Шерлок Холмсу привет! Рад видеть тебя в поисках и сомнениях!

— Это откуда видно, что я в сомнениях? — спросил Осокин.

— Не подражай доктору Ватсону в наивных вопросах. Не было бы сомнений, ты явился бы к Русанову, а не ко мне! Но ты молодец, что не беспокоишь нашего старика раньше времени! Как твой подопечный? Жив и здоров?