Следует ли христианину бежать от смертельной чумы? - страница 7

дабы мы увидели и испытали, как нам следует действовать с Богом; нашу любовь, дабы мы поняли, как нам следует поступать по отношению к ближнему своему. Я придерживаюсь мнения, что все эпидемии, как и любая чума, распространяются среди людей злыми духами, которые отравляют воздух или испускают ядовитое дыхание и через это смертельно отравляют плоть. Но в то же время это также есть указ и наказание Божии, которым мы должны с терпением подчиниться и служить своему ближнему, рискуя жизнью своей. Таким образом, как учит святой Иоанн: «Любовь познали мы в том, что Христос положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев» (1 Иоанна III, 16).

Если кто-то одержим ужасом и отвращением в присутствии больного, он должен проявить мужество и силу в твердой уверенности, что это именно дьявол возбуждает в сердце его подобный ужас, отвращение или страх. Ибо дьявол настолько злостен и горек, что он не только непрерывно пытается убить и лишить здоровья, но и испытывает удовольствие от того, что заставляет нас смертельно бояться и беспокоиться, постепенно проникая нас страхом и ужасом, чтобы мы ожидали ужасной смерти, не достигая внутреннего мира и примирения на протяжении всей нашей жизни. И поэтому дьявол стремится вычеркнуть нас из сей жизни, опутывая нас кознями и замарав нас грязью своею, заставляя нас отчаиваться и сомневаться в Боге, когда мы не желаем и не готовы умереть. Чтобы под этим грозным и мрачным небом страха и беспокойства заставить-таки нас забыть и потерять Христа, Свет наш и Жизнь нашу, и оставить ближнего своего в его напастях и бедах, чтобы тем самым мы согрешили против Бога и человека; ах, это было бы славой и восторгом дьявола.

Поскольку же мы знаем, что дьявольская игра состоит в том, чтобы вызывать такой страх и ужас, мы должны, в свою очередь, как можно менее допускать эту его игру, проявить смелость и мужество, чтобы еще более разозлить и раздражить его, отправляя эти страхи и ужасы ему обратно. Мы должны тем самым еще более вооружиться и так отвечать дьяволу:

«Убирайся, дьявол, со своими ужасами! А поскольку тебе это противно и ненавистно, я еще более поспешу, чтобы помочь лежащему на одре болезни ближнему своему. Я не буду обращать на тебя никакого внимания и нанесу тебе два тяжелых удара. Во-первых, я доподлинно знаю, что помощь моему ближнему — это дело, весьма угодное и приятное Богу и всем ангелам: поступая так, я исполняю Волю Божию и оказываю Ему истинное служение и послушание. Ведь насколько сие столь неприятно и ненавистно тебе, настолько же сие должно быть особенно приятно и угодно Богу. Ах, с каким веселием и радостью я сделал бы это, если бы мог угодить только одному ангелу, который мог бы с восторгом смотреть на меня и возрадоваться! Но теперь, когда это доставляет удовольствие моему Господу Иисусу Христу и всему Небесному Воинству, ибо это Воля и Повеление Бога, Отца моего; как же тогда какой-либо страх перед тобой, дьявол, сможет заставить меня испортить такое ликование на небесах или такую радость для моего Господа? И как я могу, польстив тебе, дьявол, вместе со всеми твоими адскими бесами, дать повод издеваться и насмехаться надо мной? Нет, за тобой не останется последнего слова! Если Христос пролил Свою Кровь и умер ради меня, то почему я не должен ради Него подвергнуть себя каким-либо небольшим опасностям и не сметь игнорировать эту ничтожную и жалкую чуму? Если ты можешь издеваться и мучить, то Христос может укрепить меня. Если ты можешь убить, то Христос может даровать мне жизнь. Если у тебя есть яд в пасти твоей, то у Христа есть на устах Его гораздо более великое лекарство. Разве мой дорогой Христос с Его заповедями, Его добротой и всем Его утешением не должен быть важнее в духе моем, нежели ты, жалкий мошенник, со всеми твоими ложными страхами и ужасами в моей слабой плоти? Не дай Бог! Уйди, дьявол, прочь от меня! Вот Христос и вот я, Его слуга в этой работе. Пусть Христос победит! Аминь».

Второй удар по дьяволу — это могущественное обетование Бога, которым Он утешает всех тех, кто заботится о нуждающихся. Он говорит в