Следующий мир - страница 11

Я остался ночевать у профессора. Когда мы легли, часы пробили пять.

Следующий день был праздничный, и с самого утра мы взялись за дело. Профессор провел меня в нижний этаж, отпер ключами массивную дубовую дверь и со словами:

— Здесь наша лаборатория, — ввел меня в обширное помещение без окон. Затем он включил электрический свет, закрыл дверь на засов и предложил мне заняться осмотром.

Прежде всего должен сказать, что содержимое этого помещения сильно отличалось от того, что мы привыкли. представлять себе под понятием «лаборатория». Здесь не было никаких реторт, пробирок или химических веществ. Благодаря сложной паутине электрических проводов и массе инструментов и металла, лаборатория походила скорее на слесарный цех электрозавода, а большое количество приборов, начиная с трансформатора и проекционного фонаря и кончая машинами необыкновенной формы и неизвестного назначения, совершенно сбивали с толку непосвященного посетителя. На полу валялись кучи проволоки, жести, разных обрезков, доски и т. д.

— Сначала проделаем маленький опыт… — сказал профессор, протягивая мне небольшую блестящую пластинку. — Зажмите эту пластинку крепко в щипцах — вот так.

С этими словами он подошел к распределительной доске, повернул несколько выключателей и проделал ряд манипуляций с одним из стоящих на столе приборов. Камера прибора тотчас же стала прозрачной, и я заметил находящийся внутри нее многогранник, испускавший какой-то странный свет. Не могу объяснить, что именно меня в нем удивило, но с уверенностью утверждаю, что он не походил ни на что, виденное мною до сих пор. Яркий и ясный, он был в то же время как-то неуловим. Но поразительнее всего было то, что снопы лучей, вырывавшиеся сверху камеры, искривлялись, подобно водяному фонтану, и исчезали в воздухе, не достигая стен и пола. Главный поток лучей, истекавших сбоку из специального широкого отверстия, также прерывался неизвестно каким образом на расстоянии двух метров от аппарата. Во время опыта непрерывно слышалось мерное жужжание и легкое потрескивание.

— Четырехмерные лучи… — пояснил профессор.

Передвигая по скале прибора рукоятку, он заставлял луч удлиняться, укорачиваться, извиваться и изменять свое направление, вследствие чего он походил на щупальце морского спрута.

— А теперь, — сказал профессор, — будьте любезны протянуть вперед щипцы с пластинкой.

Как только это было исполнено, он направил на нее луч. Раздался взрыв, а пластинка исчезла. От неожиданности я вздрогнул, и выронил щипцы на пол. Свет в аппарате потух. Ошеломленный происшедшим, я не сразу сообразил, а чем дело.

Сзади меня раздался смех. Я повернулся и увидел смеющееся лицо профессора. Воображаю, как глупо я тогда выглядел…

— Где пластинка? — спросил он, забавляясь моим недоумением. — Поищите ее хорошенько.

Я обшарил столы и пол и вращал кругом головой, ища пластинку в пространстве, на стенах и даже на потолке. Наконец, я убедился, что она безвозвратно исчезла… Но одно мне было ясно: она не сгорела, так как в этом случае остались бы какие-нибудь следы, был бы виден хоть дым… А тут — ровно ничего. Эксперимент был проделан необычайно быстро и просто, но объяснить его вряд ли смог бы величайший философ.

Профессор продолжал беззвучно смеяться. Вся его фигура оживилась, лицо сияло, и он казался помолодевшим лет на десять.

— Ну, где же пластинка? Говорите же скорее!

Я заразился его настроением и весело ответил:

— Быть может, очень близко от нас, но отыскать ее невозможно: она улетела по линии четвертого измерения и находится за пределами нашего трехмерного пространства!

— Совершенно верно. Этот фокус, пожалуй, почище всех тех, которые показывались когда-либо в цирках Старого и Нового Света. Теперь, надеюсь, вы воочию убедились, что я не фантаст и не сумасшедший — пусть глупцы думают обо мне, что хотят! Я очень рад, далее, что вернул вас к жизни. Хочу надеяться, что вы окончательно оставили свои прежние намерения и действительно отдадитесь работе, делающей жизнь полной и дающей ей величайший смысл. Когда вы третьего дня в первый раз явились ко мне, вы были убиты и плакали от такого пустяка, как ужин… Вы видите теперь, как мелко это было по сравнению с той грандиозной деятельностью, которая перед вами открывается, и с тем, что нам предстоит еще впереди. В настоящий же момент вы смеетесь, и сознание, что это не обошлось без моего участия, является для меня большим удовлетворением. Итак, мой друг, — закончил профессор, положив свою руку ко мне на плечо, — за работу!