Следы богов - страница 10

Павел Широков проживал один в трехкомнатной квартире на втором этаже старого московского дома.

Всю свою жизнь, сколько он себя помнил, Паша мечтал о комфортабельной квартире в центре Москвы. Наконец, он смог себе это позволить. Как и многое другое.

Год назад господин Широков задумался о загородном доме, но не купил и строить не стал. Не потому, что денег пожалел. Расхотелось. Жил он один, сутками пропадал на работе. Зачем ему двухэтажные хоромы? Пыль собирать? В нищем, полуголодном детстве взлелеял он смелые желания, на осуществление которых не жалел ни сил, ни средств. Акогда достиг всего… пришла тоска.

Большие возможности, открывшиеся перед ним, охладили пыл жадной до материальных благ юности. Раз теперь он все может, зачем суетиться? Разве ему тесно в трех комнатах? Или не хватает двух машин – личной и служебной? Двадцать костюмов из самых дорогих бутиков одновременно не наденешь, и даже черной икрой можно наесться до отвала. Так, что отвернет надолго. К заморским красотам Широков был равнодушен, – отдыхать предпочитал на Волге, в Карелии или на Иссык-Куле. Не стеснялся сердечной склонности к русской природе, к необъятным азиатским просторам.

Дела у него шли на удивление гладко, деньги так и текли. За что ни возьмется – удача сама спешит навстречу с распростертыми объятиями. Сначала одолевал страх – а ну как отвернется капризная Фортуна? Везение – штука шаткая. Сегодня ты на гребне волны, а завтра Бог весть. Можешь на самом дне оказаться.

Постепенно судьба убедила Широкова в своей неизменной благосклонности, и он совсем успокоился. Вместе со спокойствием пришел настоящий успех. К коему прежние достижения показались прелюдией. Тут все в друзья набиваться стали, женщины заметили. Молодой, пригожий, обеспеченный и… неженатый. Завидная партия для любой москвички.

Как ни странно, привычка кутить по-купечески, с размахом – к Широкову не пристала. Ему не нравились шумные гульбища, сауны с девочками, казино и прочие забавы разбогатевших русских. Общественные мероприятия, презентации, банкеты и фуршеты он посещал скорее по служебной надобности, нежели по собственному желанию.

Партнеры по бизнесу с ног сбились, наперебой представляя ему своих разодетых, изнеженных дочек. Широков на них едва смотрел. Светская вежливость, равнодушная любезность – вот и все, чего удостаивались московские красавицы. Поползли слухи, что Паша – «голубой», но быстро сошли на нет. Ничто не подтверждало такого предположения. Слухи то разгорались, то затухали, в зависимости от степени интереса, возбуждаемого таинственной личностью Широкова. Туманный налет тайны делал его не просто привлекательным, – завораживал. Особенно прекрасных дам.

Сначала Паша развлекался этим, но вскоре надоело. Во всяком случае, острота ощущений сильно притупилась.

Итак, после бурно проведенного дня господин Широков возвращался в свою квартиру, принимал душ и ложился спать. Причем засыпал он быстрее, чем голова опускалась на подушку. Снов не было. Утром Павлу казалось, будто он только что закрыл глаза. Завтракать он ехал в офис, где и проводил весь свой очередной день, до позднего вечера.

Тяга к алкоголю и наркотикам у него не развилась, и он даже не курил. То есть подымить сигареткой в свое удовольствие мог, конечно, но исключительно забавы ради.

Раз в неделю приходящая домработница делала уборку, закупала продукты по списку, относила белье в прачечную. Только месяц назад он удосужился поставить себе бронированную дверь.

«Чего у меня грабить-то? – шутил с начальником охраны. – Антиквариат, драгоценности дома не держу. А остальное, если и своруют, – невелика беда».

Долгое время у него не было стоящей личной охраны, – так, мелочовка: вооруженный водитель, который провожал его в темное время суток до квартиры, и секретарь-референт, по совместительству телохранитель. Кстати, именно манере держать вместо длинноногих смазливых девчонок секретарей-мужчин он был обязан слухами о нетрадиционной сексуальной ориентации. Но Широкову было все равно. Скандальная репутация только играла ему на руку. Он не собирался никого ни в чем разубеждать. Пусть себе думают, что хотят.