Следы ведут в пески Аравии - страница 58
Не знал Нибур и того, что его мучительный труд, стоивший ему впоследствии потери зрения, не пропал впустую и что в немалой степени именно ему обязано человечество дешифровкой надписи «царя царей» Дария, высеченной 2500 лет назад на беломраморной скале Бехистун, что по-персидски означает «Страна богов», и прочитанной впервые англичанином Генри Роулинсоном. Вот ее конец:
Вот уже три недели Нибур срисовывает фигуры и копирует таинственные знаки, вот уже три педели слепит глаза солнце, а ему все не хочется покидать эти места. Геркулес часто навещал его и давно уже уговаривал уехать отсюда. Но Нибур, напротив, из селения Марвдашт перебрался еще ближе к Персеполю и, вернув прежнего слугу Геркулесу, нанял другого — армянина. Тут и случилась беда: слуга умер. Нибур счел это дурным знаком, в некотором роде предостережением судьбы и тотчас же пустился в обратный путь — через Шираз в Абушехр. Отсюда он отправился в Басру.
До какого-то времени Нибур еще лелеял надежду вернуться на юг Аравийского полуострова, но чем дальше, тем отчетливее он понимал: одному ему туда уже не добраться. Что сделано, то сделано, и все это требует немедленной обработки и публикации.
А сейчас, двигаясь по направлению к Европе, можно пополнить знания человечества о странах, прилегающих к Аравии с севера.
Из Басры путь лежал на Багдад. Казалось бы, места здесь более обжитые, чем аравийская пустыня, но о безопасности можно было только мечтать. Перед Нибуром стоял выбор — плыть по Тигру или по Евфрату. По Тигру — дальше, по Евфрату — короче, но зато часть пути надо пройти сушей. Нибур избрал путь по Евфрату и подвергся грабежу, затем пробирался через местные селения и… тоже подвергся грабежу. Впоследствии он выяснил причину своего невезения. На чужеземцев нападают племена, которые считают себя истинными хозяевами здешних мест и не хотят платить налоги турецкому султану. Так, могущественное племя мунтефик никого не подпускает к берегам Евфрата около Басры. Попробовал турецкий паша бросить против пих войска, они отступили к югу, в Сирийскую пустыню, — туда турки идти боятся. Ушли войска, племя снова заняло берега Евфрата. А на Тигре господствует племя бени лахм, которое тоже не желает подчиняться турецким властям. Турки несколько раз нападали на них, но так и не одержали победы. Вот и видят теперь эти свободолюбивые племена в каждом чужеземце врага.
Нибур больше не сетует на обычаи этого края, не называет их дикими или варварскими, даже стремится оправдать их, найти в них преимущества перед цивилизованной Европой. Вот что он, например, пишет в дневнике: «Воры в Аравии есть, как и в любой другой стране, но это самые благородные воры в мире. В Европейской Турции, перед тем как ограбить, вас убьют; шейхи же убивают тех, кого грабят, лишь в том случае, если они оказывают сопротивление и ранят их. Шейхи готовы проявить гостеприимство и щедрость по отношению к тем, кого они грабят: они оставляют им немного еды и одежду и даже сопровождают их дальше по пустыне, опасаясь, как бы они не погибли…»
Шейхов Нибур называет «истинными властителями пустыни, у которых есть право бороться с теми, кто хочет силой проложить себе путь в их земли, есть право требовать от чужестранцев подарков и пошлины, как это делают и все другие народы».
На пути в Багдад лежали священные города Мешхед-Али (или Неджеф) и Кербела (или Мешхед-Хусейн). Нибур знал о пих немало, но не слышал, чтобы кто-либо из европейцев посещал их. Поэтому он отправился туда с особой готовностью.
На заре ислама в этих краях развертывалось кровавое противоборство двух основных направлений мусульманства — суннизма и шиизма. В то время как сунниты выступали за выборность халифов, шииты были убеждены, что власть над мусульманской общиной после смерти последнего «праведного» халифа Али, племянника и зятя Мухаммеда, должна была перейти к прямым потомкам Али от Фатимы, дочери пророка. В 661 г. Али был убит. По преданию, он завещал привязать свое тело к верблюду, пустить верблюда в пустыню и похоронить себя там, где животное опустится на колени. На этом месте, считают шииты, и возник город Мешхед-Али, ставший с тех пор центром шиизма. Туда всегда стекаются тысячи паломников. Для них это то же самое, что Мекка для всех мусульман.