Слепой гость - страница 37

- Больной держит тарелку, - говорили в тумане, - у места, которое болит. Лекарь стреляет в эту тарелку из лука заговоренной стрелой и убивает болезнь.

И туман отвечал:

- Можно еще лить воду на голову или вбить гвоздь у порога…

Голоса заглохли, и с другой стороны возникли новые. Где-то шамкала старуха:

- Вдов запрягают в хыш и пашут русло реки, а есть заклинание «челескесмек». Берут семь волос больного и семь ниток, смешивают в один пучок и режут над головой, приговаривая: «Освобождаю тебя от кошки, от собаки, от джинов и от шайтанов…»

Мы обогнали старуху. Она выплыла из тумана, опираясь на палку, черная, горбоносая, торопилась, спотыкалась, шамкала беззубым маленьким ртом, и за ней гуськом, опираясь на палки, брели другие такие же горбоносые и черные старухи и кивали головами, слушая ее бормотанье. Еще минута, и они пропали в тумане, и старушечий голос заглох. Только стук палок еще доносился до нас.

Теперь воздух был уже не так тих и спокоен. Легкий ветерок колыхал туман, и клубы пара медленно ползли мимо нас, белые в белом, как пенка в молоке. И все чаше я чаще проступали в тумане нелепые фигуры людей. Они окружали нас тесней и тесней, неизвестные люди, лица которых нельзя было разглядеть. Мы пробирались между могильными плитами и камнями. Мать упрямо тащила нас за руки- вперед и вперед, и люди, неожиданно возникавшие перед нами, молча уступали ей дорогу. Отчим недовольно морщился и показывал знаками, что он устал и дальше идти не хочет, а мне было интересно. Потом из тумана показалась знакомая фигура. Мамед брел нам навстречу, палкой ощупывая надгробья.

- Выведите меня на дорогу, добрые люди, - просил он, - выведите меня на дорогу.

Мать окликнула его, и он, седой старик в белом тумане, заговорил злым и насмешливым голосом:

- А, добрая Гуризад, легковерная женщина, у меня для тебя хорошие новости! - Он засмеялся нехорошим смехом. - Нас с тобой обманули, Гуризад.

Я почувствовал, как у матери задрожала рука.

- Что случилось? - спросила мать. - Ну, говори же…

Старик смеялся и мотал головой.

- Нас с тобой обманули, Гуризад. Чудес не было. Никто никого -не исцелял. Это выдумали торгозки на базаре, сплетницы, пусть бог им даст нелегкую смерть.

Мать опустила мою руку. На нее было жалко смотреть.

- Мамед, - сказала она, - неужели это правда?

И в это время подул ветер. Так бывает в горах: ветер налетает внезапно. Он врезался в облако, неподвижно лежавшее на Мертвом городе, и стал рвать его на клочья. Туман, оседавший росой на камнях, колыхнулся, дрогнул и понесся стремглав над могилами и людьми. Ветер теснил его, гнал все дальше и дальше и наконец бросил в ущелье. Тогда с чудовищной высоты обрывов стали медленно низвергаться огромные облачные водопады. Голубое небо открылось над нами, солнце весело и свободно бросало к нам свои лучи, и мы увидели всё вокруг нас.

Кладбище находилось в котловине, окруженной горами. Толпа заполняла ее до краев. Сотни людей стояли не двигаясь и смотрели в центр котловины. Таи была раскинута белая палатка, а перед палаткой были разостланы ковры. Человек в белом стоял на коврах, молитвенно подняв руки к небу.

С тех пор прошло много времени, но каждый раз, бывая в больших театрах, где внимательная публика ждет с нетерпением начала, я вспоминаю этот момент. И когда по невидимому сигналу занавес взвивается вверх и на сцене стоят нарядные, готовые начать представление актеры, наступает короткий перерыв. Уже поднят занавес, а актеры еще молчат и не двигаются. Еще секунда - и все задвигалось и зашумело. В эту секунду я вспоминаю облако, сдернутое ветром, молчаливую толпу и на ковре неподвижного человека в белом.

Сейчас, когда облака обвалились в ущелье, котловина наполнилась звуками, смехом, криками, говором многих людей. Здесь встречались знакомые и кричали друг другу издалека, сообщали новости, расспрашивали о делах и о здоровье. Загорелые люди с равнины, скаля ровные, белые зубы, шутили о чудесах, которые должны были произойти. Женщины, перебивая друг друга, рассказывали смешные истории о муллах, о знахарях. Можно было подумать, что толпа собралась посмотреть плясунов или фокусников. И среди этой огромной толпы разумных смешливых людей странно выглядел белый человек на ковре, вздымавший руки к ясному, голубому небу.