Слепой охотник - страница 11

Он хотел схохмить: «А у отца не важные бывают?» Вовремя сообразил, что начнёт спорить — сам обозлится и матери вечер испортит. А он сегодня — свободный. Во многих смыслах. И хочется отпраздновать. Поэтому сжал кулак и спокойно сказал:

— Замнём для ясности. Собирайся. Я сейчас буду.

И с этого мгновения время полетело. Но полетело так, что он с насмешкой над собой думал о себе, как о благотворителе. Это и приятно, и немного глупо…

Но вводить в просторное театральное фойе, празднично сияющее вечерними люстрами, красивую женщину, одетую стильно и аристократично, — это ему всегда нравилось. Тем более женщину, которая сейчас считает тебя своим спасителем от одиночества и которая гордится, что ты её сын. Ему нравилось, что мать часто дышит от волнения, что её пальцы на его руке то и дело сжимаются, когда она радостно оглядывает и само фойе, и будущих зрителей, приглядываясь, нет ли знакомых и уже машинально вслушиваясь в звуки, доносящиеся из зрительного зала.

… А ещё он рад, что она рядом — его мать, которая всё знает и всё чувствует.

Сначала он резко поднял руку к нагрудному карману — и стиснул губы, вспомнив, что очки остались дома. На его короткий вдох сквозь зубы мать испуганно взглянула в его глаза, но он успел справиться с собственным раздражением и болью в скрюченных пальцах, которые пытались ухватить воображаемый карандаш.

— Опять? — с ужасом прошептала она, знавшая о его проблеме.

— Нет, всё хорошо. Показалось. — Только улыбнувшись, удалось успокоить её.

Как будто в этом фойе собрались только упыри, и он идёт, опустив глаза, с трудом заставляя себя не вздрагивать. И только рад, что мать без паники ведёт его, зная, что с ним произошло, и дожидаясь, когда приступ автописьма пройдёт…

Когда муть перед глазами рассеялась, а пальцы расслабились, он заметил знакомое лицо.

У ближайшей к ним колонны под руку с двумя кавалерами стояла Ирина. Один из них — тот самый «змей», пышущий энергией. И сейчас он был явно недоволен, что с другой стороны девушка держалась ещё и за руку второго — невысокого темноволосого крепыша, который смотрел на всех насупленно, поблёскивая небольшими тёмными глазами из-под сдвинутых бровей.

Все трое помалкивали, будто выжидая кого-то ещё или успев перессориться. Даже друг на друга не смотрели.

Ирина не выглядела счастливой с двумя кавалерами. Больше смирившейся, как будто собиралась идти в театр одна, а тут — вдруг навязались, — и Женя чутьём чуял: будь возможность, она бы немедленно сбежала от обоих. И внезапно он усмехнулся. Как же он сразу понял, что это Ирина? Девушка была в длинном чёрном платье из лёгкой ткани, неожиданно сильно декольтированном. Волосы собрала странными пучками в единое нечто, что выглядело довольно привлекательным. Длинные серьги, тонкий браслет на кисти, цепочка на шее… Хм. Это ей он вынес вердикт — простушка?

— Какая интересная девушка, — прошептала мать.

— Моя знакомая, — перехватив её взгляд на Ирину, неожиданно для себя ответил он. — Вас познакомить?

— Хочешь позлить их? — улыбнулась мать.

— Угадала.

— Давай.

Иногда мать дышала с ним в унисон — предлагая какие-нибудь игры, которые можно было сыграть лишь на публике. И сейчас он с невольной надменностью вёл её напрямик к Ирине, которая нечаянно заметила сначала яркую женщину, идущую под руку с невысоким молодым человеком, несколько незаметным, и лишь затем узнала Женю. Тот легко считал с её лица это постепенное узнавание.

Её кавалеры не сразу поняли, что пара направляется к ним. Но, когда поняли, как-то подобрались и вытянулись. Особенно насторожился Змей, узнавший Женю.

Остановившись, Женя кивнул, приветствуя всех сразу. Как знакомый обеих групп, он приступил к церемонии знакомства.

— Добрый вечер. Мама, позволь представить тебе Ирину. Мы учились вместе, правда, на разных курсах.

— Очень рада, — удивлённо сказала девушка, почти незаметно приседая.

— Надежда Владимировна. Я тоже рада нашему знакомству, — улыбнулась мать и окинула вопрошающим взглядом молодых мужчин.

«Змей» коротко склонил голову:

— Ярослав.

— Красимир, — представился и второй.

Через несколько минут Ирина и мать поменялись местами. Мать очутилась между двумя молодыми людьми и, опытная светская интриганка, краткими вопросами заставила их увлечённо беседовать с нею и между собой. А Женя предложил руку растерянной Ирине и отвёл её чуть в сторону. Теперь две группы видели друг друга, и Женя мог не опасаться, что до начала балета у него уведут девушку. На своих каблуках она оказалась почти вровень с ним, что ему даже понравилось.