Слеза - страница 5

Когда Нейбен впервые вышел из Халибеата, трясясь и жадно глотая воздух, к нему тут же подбежали смотрители, завернувшие его серебристые термопростыни. Ему казалось, что он сошел с ума. В его голове, не умолкая ни на секунду, звучал голос, который, похоже, знал каждую его сокровенную тайну.

— Абсолютно нормально, — сказала смотритель Эшби, пухлая, серьезная женщина с удивительно черной кожей. Впрочем, вспомнил Нейбен, ритуальные Аспекты всегда серьезны, а в Доме Разделения взрослые только такие Аспекты и носили. Во всяком случае, ему не доводилось видеть исключений из этого правила. — Это естественный процесс. Пройдет еще какое-то время, прежде чем твой Первый, твой детский Аспект, найдет свое место и возьмет под управление высшие сознательные уровни. Дай ему освоиться. Поговори с ним. Успокой. Ему сейчас очень, очень одиноко, ему кажется, что он потерял все в этом мире. Все, кроме тебя, Нейбен.

В эти солнечные, полные вынужденного безделья дни в светлых, заполненных туманом коридорах и залах Первого Обращения постоянно можно было слышать тихий шепот; такие же подростки, как и сам Нейбен, прощались со своим детством. Он познавал страхи своего Первого, личности, прежде именовавшейся Птеем. Тот боялся, что числовые вихри и их взаимосвязи, способность разложить в уме любое физическое событие, сводя то к набору математических формул, — все это будет потеряно. Кроме того, пугала Птея и личность самого Нейбена: тот был подчеркнуто физичен, проявлял живой интерес к собственному телу, наслаждался теми гормонами, что струились по его венам подобно бурлящему потоку; его переполняла всепроникающая, неукротимая жажда секса — всегда, везде, с кем угодно. Даже оставшись лишь детской самостью, только тенью, Птей понимал, что первой его личностью, родившейся в Доме Разделения, был чувственный он, сексуальный он, но эта кипящая юностью натура казалась ему еще более чуждой, чем бестелесные Анприн.

Ряд ступеней убегал в глубь бассейна, и свет не добивал до его дна. Нейбен стоял, наслаждаясь теплыми лучами полуночного солнца.

— Эй! Птей!

Имена в башнях Дома Разделения плодились со скоростью летних птичьих стай. Новые личности, новые самости возникали здесь ежедневно и ежечасно, но еще не отмерли и прежние имена. Смотритель Эшби, шутливая и проницательная, учила детей небольшим хитростям, благодаря которым взрослые узнавали, с каким именно Аспектом собеседника имеют дело и какую «маску» следует надеть в ответ.

Из тени террасы Польери ему махала Пужей. Если Птей недолюбливал девчонок, то Нейбену они нравились, он наслаждался их обществом, непринужденными шутливыми заигрываниями и чуть пошловатыми шутками. Он полагал, что начал понимать девочек. Пужей была невысокого роста, с все еще мальчишечьей фигурой и бледной кожей зиморожденной из Джанни в Бедендерее, где в середине зимы начинала замерзать атмосфера. Кроме того, у нее был чудовищный акцент и континентальные замашки, но Нейбен однажды осознал, что постоянно думает о ее маленьких грудях с огромными, чувственными сосками.

Отправляясь в Дом Разделения, он и понятия не имел, что встретит там людей из куда более далеких мест, чем Ктарисфай и окружающие его архипелаги. Здесь были обитатели — причем, девочки — огромного полярного континента. Грубые, умеющие сквернословить и без стеснения общающиеся с парнями.

— Пужей! Ты куда?

— В бассейн.

— За пальпами?

— Не. Просто поплавать.

Нейбен почувствовал неожиданное, стремительно нарастающее тепло в паху, увидев, как приподнимаются ее груди, когда девушка вскидывает руки и прыжком — неуклюжим, как и у всех привычных к суше жителей Бедендерея, — ныряет в бассейн. Вода скрыла ее. Игра солнечных лучей совершенно не позволяла разглядеть девочку. Нейбена захлестнула дрожь, и он начал погружаться все глубже и глубже. Он чуть не выпустил весь воздух из своих легких, до того ему хотелось издать вздох наслаждения, когда он почувствовал мягкую прохладу обступившей его воды; и тут подросток увидел Пужей в этих ее облегающих шортиках для купания, подчеркивающих очертания ее упругой, мускулистой попки. От ее ноздрей поднимались крошечные пузырьки, а на губах играла манящая улыбка. Нейбен поплыл мимо уходящих вниз ступеней. Перед ним раскинулись изумрудные глубины бескрайнего океана, от которых Халибеат был отгорожен только защитными сетями. Бледно-красную фигурку девушки от зеленой бездны отделяла дрожащая завеса пальп.