Слезинка на щеке - страница 5
В музее Маркос нашел себе дело по душе, он обожал возиться с изделиями гончарного искусства, керамикой и скульптурой древности. Когда дело касалось реставрации, превращения хрупких черепков в одно целое, ему не было равных. Маркос считался непревзойденным мастером. Его пальцы таили в себе куда больше знаний, чем все ученые книги, премудрости которых он так и не постиг.
Доркас помнила, как взволнованно звенел его голос, страсть, звучавшая в нем, выдавала истинного грека; как ему вторил спокойный рассудительный голос отца. «Когда нам удастся вырваться, когда мы оставим работу…» Все разговоры неизменно заканчивались одним: «Если у нас все получится, мы вместе поедем в Грецию». Однажды, услышав эти слова, Доркас выскользнула из постели и, как была в пижаме, понеслась на кухню. А то вдруг ее не возьмут с собой. «Я с вами!» — закричала она с испугом. Отец рассмеялся и успокоил ее, сказав, что без нее никто никуда не уедет. Ведь она вылитая греческая korai. А Маркос посадил ее к себе на колени и стал рассказывать удивительные истории о своем родном острове.
Взрослея, она бредила Родосом, который, как магнитом, притягивал ее. Джино никогда не брал ее с собой, когда ездил в Грецию. Более того, он вообще был категорически против того, чтоб она сопровождала его в поездках. Теперь она была свободна, запреты были сняты, но ехала она не столько ради себя самой, сколько ради Маркоса и в память об отце. Она посетит священные места и продолжит то, что они не успели завершить. Она представляла, чтобы они почувствовали, узнав об этом. Это был ее долг перед ними, правда, Фернанда считала ее чересчур сентиментальной.
«Мамочка, я уже все», — раздался голосок Бет. Доркас вновь посмотрела на часы…
Полчаса уже прошли, Доркас расплатилась за шоколад, и они с Бет, крепко держась за руки, пошли обратно. Фернанда наверняка уже дома.
С порога Доркас уловила доносящиеся с кухни запахи, значит, Хильда уже приступила к своим обязанностям. По всей гостиной были разбросаны вещи Фернанды: шляпа с цветами, голубые туфли, сумочка. Крупные синие с белым серьги валялись в пепельнице. Дверь в комнату Доркас была приоткрыта. Оттуда доносились какие-то звуки, явно там кто-то находился.
«Беги на кухню и помоги Хильде», — сказала Доркас, слегка подтолкнув Бет к двери. Убедившись, что девочка ушла, Доркас заглянула в спальню.
Хаос, царивший, когда они уходили, исчез, от беспорядка почти ничего не осталось. Шляпные коробки вместе с чемоданом водворились на место в стенном шкафу. На столе было прибрано. Фернанда, стоя на коленях перед открытым шкафом сосредоточенно, аккуратно и с большим успехом уничтожала последствия разгрома.
«Скажи ради бога, что все это значит?»
Обычно тщательно уложенные, с голубоватым оттенком волосы Фернанды растрепались в ходе уборки, и из-под выбившихся локонов на Доркас устремился простодушный взгляд Ферн.
«О, дорогая! Я так надеялась, что успею убрать все это безобразие до твоего прихода. Ты застала меня врасплох».
Доркас подошла к тому месту, где были нарисованы мелом кружочки. Они были стерты. Остался еле заметный белый след. На секунду она задрожала, испугавшись, не привиделось ли ей все это. Ее часто посещали такие сомнения; когда она лежала там, куда в свое время ее поместили. Но сейчас она была уверена, что все происходило на самом деле.
«Я заходила сюда. И видела все. Но я подумала, что лучше оставить все как есть, чтобы ты смогла увидеть своими глазами. Почему ты не оставила все как было и не вызвала полицию?»
Фернанда была крупной и довольно грузной женщиной. Тяжело опершись об угол стола, она поднялась с колен. Запахнула разошедшуюся блузку, расправила складки голубой юбки, гармонирующей с цветом волос и туфлями, старательно избегая встретиться с Доркас взглядом.
«Я не хотела, чтобы ты узнала. Я не хотела, чтобы ты опять расстраивалась».
Раздражаясь все больше и больше, Доркас подошла к письменному столу и уселась на него.
«Я не сахарная и не стеклянная. Но мне кажется нормальным, если человек расстроится из-за того, что к нему в дом вламывались дважды, и все это — меньше чем за два месяца».