Слезы любви - страница 47

— Нет, Мэри, не думаю, — с привычной резкостью прозвучал ответ. — Не понимаю, почему я должен лгать, чтобы выручить вас? К тому же я действительно жду ваших родителей с нетерпением.

— Тогда я придумаю оправдание для себя. Скажу, что дежурю.

— Как угодно, — равнодушно сказал он. — Я давно знал, что вы лгунья, но не знал, что еще и трусиха.

— Я не трусиха! — выкрикнула она, выходя из себя. — И докажу это. Я приду.

Но всю неделю Мэри ждала воскресенья со страхом и мечтала об одном — чтобы оно поскорей прошло.

В воскресный октябрьский день ослепительно светило солнце, хотя холодный ветерок напоминал, что уже глубокая осень. Они приехали в Торнтон-Холл сразу после полудня. Ее родители пришли в восторг от старинного дома.

У подножия парадной лестницы их встречал мистер Кохрейн. Он тепло приветствовал родителей Мэри, потом повернулся к ней.

— Рад, что вы нашли силы и время приехать, — шутливо сказал он.

— Я и не знала, что были какие-то сомнения по поводу твоего приезда, дорогая, — сказала ничего не подозревающая миссис Хантер, когда они все вместе поднимались по лестнице к главному входу.

— Ваша дочь слишком добросовестно относится к работе — а тут как раз встал вопрос о дежурстве в этот выходной.

Родители, восхищавшиеся красивым фасадом Торнтон-Холла, ничего не замечали. Отец оглядывался кругом с большим интересом, пока они шли через дом к большой террасе.

— Надеюсь, вы не замерзнете, — сказал Ричард. — На террасе даже зимой на солнце бывает тепло.

Миссис Кохрейн поднялась им навстречу с тростникового плетеного кресла.

— Простите, что не спустилась вниз встретить вас. Что-то сердце пошаливает последнее время, и Ричард заставляет меня побольше отдыхать.

Ричард пригласил чету Хантер подойти к каменной балюстраде, чтобы они могли полюбоваться открывающимся видом, а миссис Кохрейн указала Мэри на кресло рядом с собой и, когда Мэри села, спросила:

— Расскажите мне о себе, моя дорогая. Вы неважно выглядите. Что-то случилось?

Было бы проще всего небрежно ответить, что у нее все в порядке, но Мэри вдруг ощутила себя несчастной и одинокой. Она поспешно отвернулась, но миссис Кохрейн заметила на ее глазах слезы.

— Что случилось, детка? — участливо спросила она. — Надеюсь, вы не поссорились с моим сыном?

Она молча кивнула.

— Вы думаете, я ничего не заметила, — сказала миссис Кохрейн с мягким упреком. — Нет, милочка, мы, старики, все видим. Я сразу же поняла, что вы неравнодушны к Ричарду, а он — к вам. Поэтому меня просто поразило, когда я узнала, что он начал встречаться с этой миссис Уортон.

— Но к несчастью, — попыталась улыбнуться Мэри, — он не разделил вашего мнения. — И не смогла удержаться от вопроса: — А он часто встречается с миссис Уортон?

Миссис Кохрейн брезгливо поджала губы.

— Почти каждый вечер. Я боюсь, что он не выдержит ее напора и все-таки женится на ней.

Мэри не знала, что и сказать: слишком много нового сразу обрушилось на нее. Она сидела неподвижно, улыбаясь точно автомат, когда внезапно к ним подошел Ричард.

— Прошу к столу, — громко позвал он.

Кажется, только Мэри не доставлял удовольствия вкуснейший обед. Полное отсутствие аппетита она отнесла на счет нервного напряжения последних дней. Ковыряя вилкой еду, она пыталась хоть как-то поддерживать разговор, все время ощущая на себе внимательный взгляд Ричарда.

Он разговаривал только с ее родителями, хотя не сводил глаз с Мэри. По его лицу невозможно было понять, что он испытывает, глядя на нее.

После обеда он повел мистера и миссис Хантер в сад. Миссис Кохрейн отправилась отдыхать, а Мэри пошла в гостиную и села там в кресло, взяв воскресную газету. Так и застал ее вошедший в гостиную Ричард. Увидев Мэри, он удивился:

— Я думал, вы пошли в сад.

— Мне захотелось отдохнуть. — Она быстро подняла газету и сделала вид, что читает.

Нахмурясь, он забрал газету у нее из рук.

— Никак не могу понять вас. Когда я спустился, чтобы позвать вас обедать, вы едва не плакали. Позвольте узнать: почему?

Мэри хотелось крикнуть: я плакала из-за тебя! Но разумеется, она промолчала.

— Где мои родители? — вместо этого спросила она, но он нетерпеливо отмахнулся: