Слёзы Невидимых - страница 39
Дураки копают, Монастырские охраняют
— Черти бы забрали этих треклятых копателей! Что, Колян, твоё начальство не может уследить за территорией, что ли? — яростно выдал Базука, угодив начищенным ботинком в свежеразрытую канавку, уже заполненную дождевой водой.
— Не поминай здесь, кого не следует. А братия каждую ночь дежурит. Ловят придурков немало. Да всех не словишь. Успевают наковырять земли. Слухи ползут о сокровищах. Даже золото Колчака сюда некоторые ухари приезжают разведывать.
— Иди ж ты!
— А один болезный так и золото Третьего Рейха копать явился. Хризостом его допросить велел, прежде чем ментам сдать, тот совсем больной на голову оказался. Говорит, в Сибири всегда настоящие арии проживали. Сейчас тоже имеются, только в секрете. Вот Борман сюда с партийной кассой и нарезал, а не в Южную Америку. В дурдом его в итоге отвезли. А он их беглый кадр оказался. И, юмор в том, что с большим почтением дурдомовцы его приняли, vip кадр, блин. У них там какой-то туз козырный сидит. Он этого чокнутого с лопатой, опекает.
— Речной Дед базарил, золото и драгоценные камни сами к себе притягивают внимание. Они заботы требуют. Когда здесь капище было, почёт и уважение к металлу проявлялись. Священным его почитали.
— Дед про внимание всё знает. У него Водяные с Русалками старательскую артель организовали, драгу соорудили. Теперь пытаются добычу наладить. Золото им само по себе без надобности. Это оно их на бесчинства подвигает чтоб, опять же внимания добиться. Залежалось в глубинах. Ха! Истинно залежи.
— Этот Дед, утопнуть бы окаянному, нас в беспонтовое дело втравил. А сучку свою северную как подсунул, так вообще лишнее внимание нам обеспечил.
— Надо бы к Писателю наведаться, да квартирного хозяина его, Аманджолу, пригласить посидеть. Их семейка с баснословных времён на территории проживает. Думаю, много чего интересного расскажет, если правильно беседовать. И налить, само собой, надо.
— Ясно, на сухую много не наговоришь.
— Тут дело такое, Дедок на днях ко мне на хату приплывал, так приволок порошочек. Из желчи осетровой и русалочьей мочи соорудил. Говорит, если кто примет его с любой жидкостью, тормоза отказывают. Всё, что ни спросишь, расскажет.
***
Пацан сказал — пацан сделал. Водочки припасли, закусочки. В подвальчик к литератору явились. Аманджола куражиться не стал: с хорошими людьми чего бы и не посидеть.
Выпили. Закусили. Пора тему брать.
— Слышь, Аман, а правда ещё при Царе Горохе твоя родня здесь построилась?
— Мы всегда здесь были. Я Игумену сколько раз объяснить пытался: мы — Монастырские татары! Мы раньше монастыря это место облюбовали. Предки наши Белую Гору священной считали. Сюда нас Невидимые Родители поместили после сотворения много веков назад. А Хризостом говорит, негоже посторонним на территории монастыря проживать. Вопрос решает с аннулированием прописки.
— Вот гонит! Вроде выпили немного! И что же вы все века здесь делали?
— Слёзы своих Невидимых Родителей приумножали и охраняли.
‑—И где эти ваши Слёзы? (С чем их едят или пьют?)
— Слёзы — это золото высокой пробы.
— Твою!
— Сейчас Его здесь нет. Вернее совсем мало, только чтобы с главным запасом связь не терялась.
— Сколько же это мало?
— Тонны полторы, не больше.
— Твою! Твою! Растуды ж твою! Твою!
— Тебя, Лёха, никак заклинило!
— Заклинит тут. А где эти тонны тебе известно?
— Зачем бы нам здесь стоять столько столетий, если не знаем где?
— Покажи, как до Слёз добраться. По дружески: больно нам интересно.
Аманджола встрепенулся, мгновенно протрезвел.
— Засиделся я тут с вами, мужики. Дел полно.
— А Слёзы как?
— Кто-то плачет? — удивился Монастырский татарин. — Пойду. Забегайте, если что. В следующий раз с меня бутылка. С обратным приветом. Он поднялся в свои верхние апартаменты.
Писатель вопросительно глядел на дружков-собутыльников. Ждал разъяснений: его жилплощадь использовали явно для раскручивания гостя на откровенный разговор. Писательское чутьё подсказывало — тема интересная, повесть, а то и романчик вытанцовывается.
— Ты, Сочинитель, нас глазами не сверли. Дырок навертишь. Не совсем, вернее, совсем не наш секрет.