Слёзы вепра - страница 5

— Да, так. Турланский вепр. Кошмар экспедиций. Мой сон. Моя явь. Мое стремление. Вожделение жизни. Вепр! Я недаром повесил тут это плотно.

Марк подошел к картине вплотную.

— Смотри, это подпись знаменитой принцессы До-Ми-Ре, — Марк указал пальцем на угол холста, где на пяти линейках были выведены три ноты. — Уж кто лучше её знал вепров? Символично — распростертая рука, беспомощно закрывающаяся от чудовища.

Дюймовочка еле заметно покачала головой:

— Эта рука убийцы. И вепра не убережет от неё даже лиловый луч.

В капитанской рубке свет был выключен. Мерцали мониторы, мягко светились и мигали десятки разноцветных кнопок. Изредка раздавался мелодичный голос бортового компьютера, рапортующего о состоянии корабля в полете. Впереди, прямо по курсу расстилалась звездная бездна, Вселенская чернота, освещённая мириадами солнц, припорошенная россыпью далеких галактик, размытая местами нежными пятнами туманностей. Холодный мир, растворивший в себе разумные цивилизации с их взлетами и падениями, войнами и эпидемиями, радостями и горестями бытия. Чёрный мир, наполненный планетами, мёртвыми, пустынными; планетами, на которых зарождалась жизнь, процветала и увядала. Вселенная поглощала и воплощала в себе всё это Бытие. Чем был для неё «Сполох», рассекавший сейчас её просторы?

— Красиво? — насмешливо спросил Марк, представляя, как такими вот цветастыми словесами расписал бы писатель Бесконечность, которую невозможно объять ни разумом, ни чувствами.

— Да, красиво — серьезно ответила Дюймовочка, помолчала и, словно подтверждая мысль Марка, добавила: — И я никогда не смогу нарисовать это так, как оно есть на самом деле.

— Так ты ещё рисуешь? Сначала помогла мне быстро рассчитать последнюю плавающую дисторш-точку, а затем заявляет, что к тому же художница. Замечательная игрушка!

— Марк, я не игрушка, и не кукла. Я — Дюймовочка. Пожалуйста, не считай меня предметом развлечения. Я живая — говорящая, смеющаяся, плачущая. Я… я почти человек.

— Да, человек, — Марк изо всех сил старался подавить охватившее его насмешливое веселье. — Только человек, сделанный в одной земной лаборатории и выставленных на продажу с сотнями точно таких же человеками-дюймовочками по цене сорок тысяч марок.

— Хорошо, настоящий человек Марк, — раздраженно произнесла Дюймовочка, повернувшись лицом к пилоту, — что же ты, рожденный женщиной, а не отштампованный в лаборатории, можешь сказать о себе? Какой ты?

— Я? — Марк откинул свое худое жилистое тело на спинку кресла, загасив насмешку во взгляде. Его узкое вытянутое лицо со скошенным назад подбородком, крючковатым носом и светлыми водянистыми глазами освещалось сейчас лишь отблесками Вселенских миров и мерцанием панели управления. — Я — умный, решительный мужчина сорока лет. Бесстрашный. Дерзкий. Ловкий. Терпеливый. Хитрый. Я такой, каким должен быть настоящий охотник с большой буквы. Великий Охотник.

— Что? — Дюймовочка даже подскочила на клавиатуре, где она сидела. — Ты Марк… Марк… Марко ван Байстен, которого называют Великим Охотником или Зверобоем??

— Так ты даже эти вещи знаешь, куклёнок! — Марк был настолько польщен, что черты его лица смягчились и он почувствовал, что краснеет.

— Как же я сразу не догадалась? «Сполох», эти звериные морды, старинный охотничий карабин. Я попала к человеку, о смелости и мужестве которого уже два десятка лет слагают легенды! Ты охотишься в одиночку за самыми ужасными тварями в царстве зверей, помогаешь избавиться от отвратительных чудовищ народам в отдаленных уголках Обитаемого космоса. И теперь я лечу с тобой, участвую в очередном приключении.

Марк самодовольно рассмеялся. Забавно, что все дифирамбы он слышит из уст этой игрушечной малютки. И как точно они говорят о нем! Что же, сейчас он ещё больше поразит её:

— Так. А знаешь, куда в этот раз лежит мой путь? Я лечу на Турлан. Я несусь туда за трофеем, которым не может похвастаться ни один охотник — за головой турланского вепра!

Марк остановился, ожидая восторженного «ух ты!», но вместо этого в рубке повисла долгая пауза. Марк выжидательно глядел на маленькую сидящую фигурку, пытаясь понять такую странную молчаливую реакцию девушки.