Сломанная роза - страница 17
Они ползли по зловонной трубе, надрывно дышали, изнывали от нетерпения. Темнота царила кромешная, воздуха практически не было.
– Кот, долго еще? – сипел Тюлень, испытывающий вполне понятные неудобства. Дыхание срывалось, сиплый кашель рвался из груди.
– Заткнись, Тюлень… – хрипел ползущий в авангарде Кот. – Сколько надо, столько и будешь, сука, ползти…
– Тюлень, че за ноги хватаешь? – возмущался тоненьким голоском Килька. – Я на буксире тебя тащить должен?
– Э, в натуре, чо за хрень? – вдруг возмутился замыкающий процессию Полосатый. – Слышь, братва, за мной, кажется, кто-то увязался. Вроде за ноги хватают…
– С дуба рухнул, Полосатый? – заржал Тюлень. – Рановато еще для глюков.
– Да не, в натуре, братаны… – Полосатый норовил изогнуться. – Ползет какой-то фуфел, в задницу дышит. Щас я его пяткой… Вот сука, увернулся… Слышь, Кот, я не шизую… – Полосатый уже всерьез нервничал. – Тут реально кто-то есть! Дышит, зараза, помалкивает…
– Да кто там может быть? – забеспокоился Кот и невольно пополз быстрее. – Кабы вертухаи, чего бы они там молчали и пыхтели?
– А я знаю, Кот, что это за кекс? Подпись неразборчива, млин… Слушай, мне тут реально как-то шухерно, давайте по-пырому…
Волнение замыкающего передалось всей компании. Отдувался Тюлень, двигая коленями, заохал разогнавшийся Килька, которому «бригадир» засадил пяткой в лоб. Впереди уже мерцала вертикальная шахта, выложенная кирпичами, что-то вроде трубосборника, куда сходились трубы разного диаметра. Тоннель в этом месте был разобран, и компания могла передохнуть, отдышаться. Кот выбрался в шахту первым, зафиксировав в дальней стене продолжение нужной трубы, а над головой, метрах в восьми, стальную решетку, выломать которую смог бы только бульдозер. Виднелось пасмурное сентябрьское небо, зону оглашали отдаленные крики, грохот – еще не стихли разборки. В колодце сохранялась незначительная видимость, нужды в фонаре не было. Кот привалился к стене, закрыв спиной трубу, сунул руку под бушлат, нащупав рукоятку ножа. Вывалился Килька, скорчился под стальной скобой, со страхом уставился на кряхтящего Тюленя, который выбирался с такой натугой, словно был поршнем в гидравлическом цилиндре. Четвертым вылупился психованный Полосатый, скакнул к стене, выхватил заточку из сапога.
И тут появился пятый – темная лошадка, не предусмотренная сценарием. В таком же бушлате, в стоптанных кирзовых сапогах, он выполз из трубы и привалился к ней, не делая агрессивных движений. Ладно сбитый, не рослый, но и не шпендик. Щетина отливала свинцом, глаза лучились изумрудным блеском. Он молчал, исподлобья разглядывая остолбеневшую компанию. Полосатый что-то прорычал, метнулся, занося заточку, но тот не шевелился, словно не чувствовал нависшей опасности. Полосатый растерялся, решил повременить с ударом, что-то фыркнул, отполз к стене.
– А это что за Василий Алибабаевич? – нарушил тревожное молчание Тюлень. Новоприбывший усмехнулся, давая понять, что знаком с советскими комедиями.
– Не вкурил… – сглотнул Полосатый. – Чо за пассажир такой?
– Он не наш, он в натуре не наш… – заегозил Килька. – Полосатый, замочи его, чего он тут…
– А ну ша! – прорычал Кот и смерил незнакомца сложным взглядом. – Ну, давай, мил-человек, бухти, кто такой, какими судьбами, кто еще за тобой тянется…
– Больше никого, – бесцветно улыбнулся зэк. – Не бойтесь, мужики, не зашухарили вашу малину. Только я. От поезда отстал – вот и не местный.
Он не лез на рожон, но держался с достоинством, знал себе цену.
– Вроде не из нашей кошары… – всмотрелся в незнакомца Полосатый. – И не похоже, что из Абвера. Нема там таких… Но что-то бухтит этот фуфел не по тексту, братва, тухлый он какой-то.
– В компанию примете? – простодушно осведомился зеленоглазый зэк. – Глядишь, и пригодимся друг другу. Платов моя фамилия. Вадим Платов. Четвертый отряд.
– Ну, точно, – проворчал Тюлень. – То-то я смотрю, рожа знакомая. Из корчаков он, пацаны, мужицкая секция, имеется там такой фраер. Из тех, которых труд облагораживает.
– Ага, весь такой благородный, – фыркнул Полосатый. – Чо, брателло, облагородился, теперь можно и в бега?