Слово джентльмена Дудкина - страница 15

— Это тебе не Украина, Яков Иваныч! На нашем песке укроп не растет. — И яблочком моченым не побаловал. — Север у нас, Яков Иваныч, аль забыл. Прямо скажем, не Алма-Ата, — и рассмеялся добродушно.

…Между тем Кислов решил переехать на правый берег Волги в славный городок, что стоит на высоком холме. «Уж здесь-то я, наверняка, попробую чего мне надобно. Это все-таки районный центр».

Дело было к вечеру. Протолкался Яков Иванович сквозь людские шпалеры на лестнице, ведущей на второй этаж ресторана. Что такое, думает. Откуда народу столько? Оказывается, выставка кулинарных изделий проводится, повара со всего района съехались.

И каких только блюд не насмотрелся посетитель в фойе! Кушанья обыкновенные и не обычные, русские и марийские, пельмени сибирские. А как прошел в зал да глянул в меню, настроение мигом изменилось. Контраст разительный.

— Окрошки нет, подкоголя тоже, салатик не водится, яблоки не предвидятся, ягодки не выросли, — деловито перечисляла официантка.

— А как же на выставке? — полюбопытствовал Яков Иванович.

— Ну так ведь то на выставке. Это все равно что на витрине, а не в магазине…

Пошел Кислов по магазинам. И в самом деле, на витрине есть сыр (бутафорский), а на полках нет сыра. И многих других товаров не достает, хотя они в местных краях вырабатываются в необходимом количестве. И на базах их полным полно. Не говоря уж о зелени к столу, на рынке всякой всячины вдоволь.

На крыльях мечты прилетел Кислов в родной край. С мечтой укатил он обратно. С мечтой: когда-нибудь в приволжских поселках наладят общественное питание. Когда оно перейдет из рук зелиных в руки заботливые.

С некоторых пор Василию Петровичу Белокурову стало тесно в рамках орса леспромхоза. Захотелось ему выйти на широкие просторы, чтобы слава о нем загремела окрест.

Начал Бедокуров прикидывать, каким путем заявить о себе. Надо отдать ему должное: он сознавал свои слабости — талантов не имеется и трудиться лень. Как тут прославишься? Надо что-то придумать…

Вспомнил Василий Петрович все, что предпринималось в таких случаях.

«Крыловская синица пыталась море зажечь. Правда, не смогла. Наверно, потому, что помощников у нее не было, — мучительно думал он. — Пушкинская старуха воспользовалась удачей старика и с помощью золотой рыбки поднялась до вольной царицы… Нет, для меня это не подойдет, надо что-то посовременней, соответственно текущему моменту».

В ту пору случилось Белокурову побывать на подсобном хозяйстве орса и увидеть там целое стадо свиней.

— Вот где клад! — воскликнул начальник. — Недаром говорится, свинья — копилка.

И душа Василия Петровича, не радевшая прежде к орсовским животным, пришла в такое умиление, что ему немедля захотелось приголубить хрюшку. Услужливые работники фермы в один миг поняли начальника и предоставили на выбор все стадо.

— Ну, зачем так много? — недоумевал Бедокуров. — Мне достаточно одного поросенка. Вон того, что порозовей, — указал он на глупого сосунка, который резвился больше всех, не подозревая о беде.

Отмеченный перстом начальника поросенок, однако, остался на ферме. «В следующий раз отвезу, — не без умысла решил Василий Петрович. — Пусть еще подрастет».

Позаботившись о себе, Бедокуров не забыл и других. Первым делом он преподнес поросенка за умеренную плату директору леспромхоза Бочкину. «Авось придется к нему обратиться», — смекнул снабженец. Затем он подумал о председателе месткома Брошине: ведь и профдеятелю не помешает свининка — не вегетарианец он.

Не откладывая дела в долгий ящик, он принялся за составление необходимой бумаги. Вот что вышло из-под его пера:

«Зав. подсобным хозяйством т. Старкову. Отпустите по накладной тов. Брошину одного поросенка-боровка опороса прошлого года, хорошей упитанности. Отпуск в дальнейшем без моего личного ведома не разрешаю, за исключением директору. Нач. орса Бедокуров».

Покончив с описанием порося, который должен быть выдан Брошину, начальник орса разъяснил новый порядок продажи поросят: взвешивать их в марте — апреле, а отпускать покупателям в июне — июле прошлым весом, то есть мартовским.