Слово о сыновьях - страница 29

— Почему ты так думаешь?

— Я понял это из сегодняшнего разговора с Толей Поповым. Он окончательно отказался идти со мной и сказал, что будет ждать Красную Армию здесь. Я его упрекнул, что это не по-комсомольски. А он говорит: «Ну, знаешь ли, и здесь тоже можно бить врага». Мы крепко поссорились. Я чувствую, что он что-то не договаривает. Может, они хотят организовать партизанский отряд? Но почему же скрывают от меня?

Я видела, что Борис болезненно переживает сдержанное к нему отношение Толи Попова, и старалась успокоить сына.

— Ты очень горяч и самолюбив, — говорила я Боре. — Ты хочешь, чтобы через три дня после знакомства Толя во всем был откровенен с тобой? Так не бывает. Наберись терпения, будь спокойнее, и все уладится.

Утром я попросила Борю принести воды из колодца. Боря долго не возвращался, а вернувшись и поставив ведра на кухне, спросил:

— Мама, что это за девушка живет по соседству с нами? У нее такие чудесные косы, а глаза большие, умные.

— Что, влюбился? — пошутила я.

Я много слышала о семье Громовых, что жила рядом с нами. Громов работал на шахте, а жена его была очень больна, и все дела дома вела их дочь Ульяна, или, как все ее ласково называли, Уля, красивая девушка с большими карими глазами.

— Это Ульяна Громова, — сказала я Боре. — Очень милая девушка.

— Когда я набирал воду, она подошла к колодцу, посмотрела на меня как-то странно и ушла. Я долго стоял у колодца, думал, она придет еще. А она не пришла…

Неожиданно в комнату вошла Лида. Подойдя к Борису, она что-то шепнула ему на ухо.

— Хорошо, сейчас приду, — кивнул он и, повернувшись ко мне, сказал: — Я иду к Поповым.

У Анатолия Боря застал Ульяну Громову. Она что-то писала и, увидев Бориса, поспешно спрятала бумажку в карман кофточки.

— Знакомьтесь, — сказал Анатолий, подводя Бориса к Ульяне.

— Мы, кажется, сегодня виделись у колодца, — смущенно сказал Борис, пожимая руку девушки.

— Да, виделись. Анатолий мне рассказывал, что вы были на фронте. А как же вы попали к нам, в Краснодон?

— Ну, это длинная история… Война загнала, — ответил Борис.

— Выйдем-ка в сад, — предложил Толя.

В саду они сели на скамейку под яблоней, и Боря рассказал все, что с ним случилось с самого начала войны. Не скрыл он и того, что ищет товарища, чтобы вместе пробиваться через линию фронта.

Боря не догадывался тогда о целях «допроса», который учинила ему Уля Громова. Интерес, проявленный к его биографии, он принял за обычное при знакомстве с новыми людьми любопытство.

После памятной встречи в саду Толя Попов стал частым гостем в нашем доме. В его разговорах с Борисом не чувствовалось прежней настороженности, голубые глаза Анатолия как будто потеплели, в их взгляде уже не было прежнего недоверия.

Я догадывалась, что между ними произошло серьезное объяснение, сблизившее их, и радовалась этому. Действительно, у Бориса с Анатолием завязалась прочная дружба, основанная на большом доверии, на общности интересов и ясности цели, к которой они стремились. Вот как это было.

Для откровенного разговора Толя избрал укромное место: он завел Бориса в старое разрушенное здание бани в каком-то тихом безлюдном переулке и, усаживаясь в высоком бурьяне, серьезно сказал:

— Вот здесь нам никто не помешает.

Боря окинул заросшие развалины опытным взглядом разведчика.

— Да, место надежное. Ничего не скажешь, — сказал он.

Дружественный обмен репликами, видимо, располагал к откровенности, и Толя без дальних слов признался:

— Я позвал тебя сюда, Боря, чтобы сказать всю правду, почему я не могу пойти с тобой…

— Почему же? — нетерпеливо спросил Борис.

— А то ты, кажется, сердишься на меня? — В ясных голубых глазах Анатолия блеснул озорной огонек.

— Рассказывай, Толя, не томи.

Толя приподнялся, еще раз осмотрелся и, сев на свое место, спокойно начал:

— Теперь я узнал тебя лучше и могу быть откровенным… Мы тоже рвались из Краснодона, когда к нему подходили немцы. Но проскочить через переправу на Донец не успели. Немцы на танках вошли к нам в тыл… Пришлось вернуться. Конечно, первое время мы приуныли. Всех нас, комсомольцев, мучил вопрос: как жить дальше. Примириться с врагом? Это немыслимо, это равносильно измене. Уйти в лес, создать партизанский отряд и оттуда ударить по фашистам? Но нам некуда уходить. Здесь кругом голая степь и взорванные шахты. Что же делать? — Анатолий замолчал и стал пристально наблюдать за божьей коровкой, взбирающейся по высокому стеблю репейника.