Слово о сыновьях - страница 31

— Ты не спишь, мама?

— Я не могу спать, Боря. Я очень встревожена твоим поведением. Где ты пропадаешь дни и ночи? В клубе ты не бываешь… Ты обманываешь меня?

Боря сел рядом со мной на кровати, обнял меня за шею и заговорил горячим шепотом:

— Мамочка, дорогая, не сердись на меня. Это большая тайна, но тебе ее открыть, конечно, можно.

Волнуясь, он рассказал мне о своем вступлении в «Молодую гвардию».

— Теперь моя жизнь принадлежит этой организации Это большое доверие, мама, и я должен оправдать его. Об одном прошу тебя: никому ни слова.

Я молча поцеловала его. А он, как в детстве, прижался головой к моей груди. Он понял, что я благословила его на великую и опасную борьбу.

Боре удалось устроиться на работу. Место работы было далеко, по ту сторону небольшой речки, за хутором Гавриловка. Слесарное и токарное дело, которое он освоил в ремесленном училище, теперь ему пригодилось. Его назначили помощником механика. Немцы хотели отремонтировать тракторы и сельскохозяйственные машины, чтобы использовать их в хозяйстве обосновавшегося в Краснодоне барона.

Механик — всегда нетрезвый, с красным носом и осоловевшими глазами, покрикивал на своего помощника:

— Где твоя работа… Зачем ты разбираешь все машины? Смотри, выгоню!

Борис улыбается.

— Ну, чего ты кричишь? — спокойно говорит он грязному, насквозь проспиртованному человеку. — Спрашиваешь работу, а где инструменты? Грозишься выгнать?.. Да я и сам скоро уйду.

Механик сопит и, махнув рукой, уходит проспаться.

— Начальник у меня хоть куда, — насмешливо отзывается о нем Боря. — Всегда под мухой… Придет, пошумит и опять идет к бутылке прикладываться.

Пользуясь бесконтрольностью, Борис приспособился изготовлять зажигалки, которые мы обменивали на продукты. По моей просьбе он сделал для дома ведро и три жестяные кружки.

Каждый день я относила Борису обед и всякий раз заставала у него Толю Попова. Они о чем-то оживленно разговаривали. Но как только я появлялась, смолкали, и Толя спешил уйти.

— Значит, вечером встретимся в клубе. Сегодня будут показывать интересные номера, — говорил он и украдкой подмигивал.

Боря молча съедал обед, и когда я, уложив в кошелку посуду, собиралась уходить, ласково просил:

— Мамочка, может быть, я задержусь сегодня. Ты не волнуйся, не жди меня, ложись спать. Хорошо?

Однажды я сказала ему, что напрасно он вступает в пререкания с механиком.

Боря, горько усмехнувшись, согласился:

— Ты, конечно, права. Нельзя подчиненному так дерзко вести себя. Но у нас с ним совсем разные цели. Ему нужно, чтобы машины были пригодны. А мне, наоборот, чтобы они никуда не годились. Это первое серьезное задание штаба. Понимаешь, мама?

Я понимала трудность положения Бориса и искренне сочувствовала ему. Впервые я задумалась над тем, какая нужна выдержка, находчивость и изворотливость, чтобы обмануть врага, не вызвать подозрений.

…Однажды утром я пошла на базар купить табака. У большого немецкого плаката я увидела толпу людей.

«Опять фрицы что-нибудь придумали», — решила я и хотела было пройти мимо.

Но, к моему удивлению, люди отходили от плаката довольные, будто их там медом угощали. Тогда я тоже пробилась поближе и только теперь заметила небольшой листок, наклеенный рядом с плакатом.